«Ореховские» шутить не любят - Вячеслав Жуков

– С вами трудно не согласиться. Но все-таки в том человеке, которого видел я, вернее, в его взгляде, было что-то такое, заложенное от природы. Знаете, этакая несдержанная решительность. Упрямство дебила. Этот человек у нас под подозрением в двух убийствах.

– Да? – Участковый сдвинул на лоб фуражку, пригладил редкие седые волосы на затылке. – Мне кажется, тут какая-то несостыковка. Вы не забыли, что в тысяча девятьсот девяносто шестом году этот человек умер? Умер, правда, не здесь, а в госпитале. Но хоронили тут, в Орехове-Зуеве. Я сам на похоронах не был, но наслышан. Неделю только и разговоров в городе было про эти похороны.

У нас ведь тут с работой туго. Ну и молодежь – кто куда. Этот Сизов пошел в военкомат. Как контрактника, его в Чечню загнали. И прослужил-то там всего ничего. Получил тяжелое ранение и в госпитале умер. Один сын был у родителей. Кто тут виноват? Говорили, кто-то из своих его подстрелил, по дури. Даже вроде военная прокуратура разбиралась. Да чего там, – участковый обреченно махнул рукой. – Я считаю, жизнь виновата. Пенсия у родителей – слезы. Да и обуться, одеться надо. Потом и погулять. Денег не хватало. А там золотые горы посулили. И вон как все обернулось! Погнался за деньгами, а получил пулю.

Ивлев слушал майора, но понять ничего не мог и высказал Коломейцеву свои мысли:

– Не мог я ошибиться. Я встречал этого человека, который изображен на фотографии. И в доме, где убили банкира, он засветился. Соседка с первого этажа его опознала, когда я ей предъявил фотографию. Как такое может быть? – спросил капитан. Сам он разобраться не мог. Если человека нет, как он может ходить по земле?

Ивлев закурил, угостил сигаретой майора. Тот проговорил задумчиво:

– Даже не знаю, что вам сказать. Может, совпадение?

– Разве может быть такое сходство? До тонких деталей? Смотрите, ведь это одно и то же лицо. Только на этой фотографии он малость пополнее. Но ведь вы сами сказали, что снимок сделан четыре года назад. За это время человек мог и поправиться. Что вы думаете по этому поводу?

Майор пожал худенькими плечами.

– Да никак в толк не возьму. Воскрес он, что ли?

– Чушь, – резко возразил Ивлев.

– И я о том же. – Майор нахмурился, дряблая кожа на лице натянулась, и морщины сделались еще глубже. Он с минуту стоял молча, забыв про сигарету, потом неожиданно предложил:

– А знаете что, зайдите-ка вы домой к Сизовым. Поговорите с его родителями. Я-то у них был вчера. Фотографию взял. И вы сходите. Скажете, из военной прокуратуры, по поводу ранения сына. Может, чего и выясните для себя.

Это предложение майора Ивлев воспринял как стремление побыстрее отделаться от приезжего сыскаря. При желании Ивлев его понять мог и потому не осуждал.

Работы у участкового по горло, и заниматься делом, не относящимся к его прямым обязанностям, не слишком охота. Все, что знал, он уже сказал. А какая еще может быть от него помощь? Разве что проводить по адресу?

– Вы мне покажете, где они живут?

– Что за вопрос! Конечно. Пойдемте. Тут недалеко. Сизовы живут в районе казарм. Так у нас это место по старинке называется.

Они вышли из прохладного коридора управления внутренних дел и пошли по улице.

Послеполуденное солнце зашло за облака, но жара ничуть не спала, а, наоборот, усилилась.

В это лето с погодой творилось что-то невообразимое. От жары нигде не было спасения. Но иногда раскаленный ветер вдруг приносил приятную свежесть, наполненную влагой.

– Это от Клязьмы тянет, – охотно объяснил майор, словно рассказывал о редкой достопримечательности. – Речка у нас течет прямо через город. В жару хорошо покупаться. Да и просто на берегу посидеть. Порыбачить. – Его слова прозвучали как приглашение.

– Да, – задумчиво согласился Ивлев, большего он себе позволить не мог. И ни о каком купании не могло быть и речи. Только помечтать, но не больше.

Коломейцев вел Ивлева по глухим закоулкам, мимо двухэтажных домов, вдоль длинных рядов старых полуразрушенных сараев, от которых тянуло запахом гнили и разлагающегося тряпья.

Из щелей выглядывали бродячие коты, облюбовавшие для своего жительства давно заброшенные строения. Здесь самое для них раздолье.

В пустых проемах на месте выломанных дверей виднелись кучи всевозможного хлама. Видно, жители из близлежащих домов, чтобы не утруждать себя, хоронили домашние отходы в этих окрестных трущобах.

Увидев, какое внимание проявляет Ивлев к такому безобразию, Коломейцев сказал:

– Вообще-то мы с этим боремся. И даже жестко. Протоколы составляем за нарушение санитарии. Коммунальную испекцию подключаем. Хотя должен признать, все эти меры не очень-то помогают.

– Если в таких дебрях захоронить человека, не найдут, – сказал Ивлев, оглядываясь по сторонам. Сначала город ему понравился, но, увидев его с «изнанки», капитан разочаровался. Даже обидно стало, что первое впечатление оказалось обманчивым.

– Конечно, такое может быть. Но тут в основном бомжи обитают. И то зимой. А вообще у нас с ними дело поставлено строго. Проводим регулярные рейды, делаем медицинское обследование. Некоторых в спецприемник помещаем. В последнее время трудно стало. Прямо наплыв какой-то. Видать, ваша милиция их из Москвы гонит, они и едут к нам. Зимой погреба обчищают, а летом дачи и огороды, – пожаловался участковый как о наболевшем. – Сейчас Орехово – город уже не тот. Вот раньше – да. От шпаны житья не было. Каждый день то поножовщина, то драка со смертельным исходом. Куда там солнцевским ребятишкам до наших! Наши всю прелесть криминальной жизни с материнским молоком впитывали. «Ореховские» до сих пор на столицу влияние оказывают. – Увидел, что Ивлев посмотрел недоверчиво, и подтвердил: – Точно говорю. Это потом уже появились все знаменитые группировки. Могу сказать со всей определенностью – у всех у них ореховская школа. Все от нас пошло, – произнес Коломейцев, как показалось Ивлеву, с некоторой гордостью.

Ивлев на это возражать не стал. Во-первых, нечего разводить дискуссию. Какая разница, в каком городе проросли ростки криминала после Ростова-папы и Одессы-мамы?

Во-вторых, как ни взгляни, а этот провинциальный город – не место для споров о том, где круче братва, в Орехове-Зуеве или Солнцеве.

Капитану хотелось побыстрее управиться тут и до темноты вернуться домой, в свою маленькую квартирку к жене Наташе. И он, подгоняемый этим желанием, зашагал быстрее.

Маленький майор торопливо семенил рядом. Из-за своего щуплого телосложения, чтобы выглядеть хоть немного солидней, он даже в жару поверх рубахи носил китель. И теперь, торопясь, обливался потом.

Неожиданно из-за высоченных, густо росших тополей, обсыпавших землю пухом, появилось пять четырехэтажных зданий старой постройки из темно-коричневого кирпича. Они поразили Ивлева своей мощью, будто их воздвигли из такого камня, что пройдут века и все сотрется с лица земли, а эти здания будут стоять. Они вросли фундаментом в землю, накрепко сцепившись с ней, и стояли, словно памятники чему-то давно отжившему, но уцелевшему.