Генезис 2075 - Бернард Беккетт

— Так не пойдет, ты должен разговаривать. Будешь молчать — я остановлю часы.

Адам не ответил, только, ерзая, отполз обратно к стене. Он нахмурился, а глаза у него потемнели, после чего буркнул себе под нос:

— Бред какой-то.

— Что именно ты называешь бредом?

— Да разговор с тобой. Все, я завязываю. В этом нет никакого смысла.

— Смысл имеет договор, который мы с тобой заключили, — сообщил Арт, — Беседа со мной является платой за мое молчание.

— Думаю, если я не буду обращать на тебя внимания, то добьюсь ровно такого же результата.

— Полагаю, ты удивишься, обнаружив, каким надоедливым я могу быть. Почему ты не хочешь со мной разговаривать?

— Сам знаешь.

— Все дело в пристрастном отношении. Так? Ты с предубеждением относишься к искусственному разуму.

— Вздор! — взорвался Адам в ярости от того, что робот снова вынудил его вступить в спор, — нет никакого искусственного разума. Это оксюморон? Сочетание несочетаемых по смыслу слов.

— Если бы я был женщиной, ты бы не имел ничего против беседы со мной.

— Если бы у этой женщины было такое же лицо, как у тебя, я бы сперва напился. Кстати, как тут с этим? Можешь достать мне выпить?

— Ты прекрасно знаешь, что сословию Солдат запрещается потребление спиртных напитков.

— Я больше не Солдат. Меня лишили звания.

— Думаю, руководство проекта едва ли отнесется с пониманием к тому, что меня будет программировать пьяный.

— Я тебя не программирую.

— Нет, программируешь. Посредством общения с тобой я познаю самого себя. Пока я беседовал только с Уильямом. Пойми меня правильно, я люблю его как отца, однако наступает время, когда каждый ребенок должен выбрать в жизни свой путь. Согласен? Извини. С моей стороны упоминание о родительском воспитании было бестактностью. Видишь, в чем беда Уильяма? Он вырос совсем в другое время. Ты когда-нибудь сожалел, что появился на свет уже после учреждения Республики?

— Даже и не мечтай, я не буду говорить с тобой о политике.

— Почему? — спросил Арт и склонил голову в деланой озадаченности.

— За нами ведется наблюдение. Не надо держать меня за дурака. Я знаю, в чем тут дело.

— И в чем же?

— Это все пропаганда. Что же еще? Наша беседа передается во все коммуны. Я угадал?

— От этого предположения сильно отдает паранойей.

— Всё, теперь можешь заткнуться. Игра окончена.

— У нас еще есть время.

— Часов у меня нет — приходится прикидывать. Мне кажется, уже прошла уйма времени. Мы ведь битый час уже болтаем. Так?

— На самом деле — только семь минут.

— Плюс еще пять минут. Твое время почти вышло.

— В конце концов я начну тебе нравиться, и тебе захочется все время разговаривать со мной.

— Это тебе папочка Уильям сказал? Кажется, его предыдущая модель убила кучу детей. Я ничего не путаю?

— Это тебя беспокоит?

— У меня есть немало других, куда более важных причин испытывать беспокойство.

— Тебе не о чем переживать. Была обнаружена причина сбоя. Первые сорок лет, конфликты, связанные с усилением сознания…

— С чем связанные?

— С усилением сознания. Велись работы по искусственной репликации сознательных состояний.

— Сознание нельзя создать искусственно. — Я обладаю сознанием.

— Ложь, — глаза Форда полыхнули: он свято верил в то, что говорил. — Ты просто клубок проводов и электронных переключателей. Я произношу слово, звук поступает в твою базу данных, программа подыскивает то самое слово, которому соответствует этот звук, после чего автоматически генерируется ответ. И что мы имеем в итоге? Я обращаюсь к тебе, ты в ответ издаешь набор звуков. Я бью ногой по стенке, в ответ она тоже издает звук. Так в чем разница? Может, ты хочешь сказать, что стена тоже обладает сознанием?

— Я не знаю, обладает стена сознанием или нет, — отозвался Арт. — Почему бы тебе самому ее не спросить?

— Да пошел ты, — фыркнул Адам, однако робот не собирался так просто сдаваться.

— Я считаю, что обладаю сознанием. Чего тебе еще нужно?

— Просто тебя так запрограммировали.

— Я этого не отрицаю. А откуда тебе известно, что ты обладаешь сознанием?

— Если бы ты и вправду мыслил, то не задавал таких вопросов. Если бы ты действительно обладал разумом, тебе был бы известен ответ.

— Я считаю, что я разумен и этот ответ мне известен, — заявил Арт.

— Время вышло, — объявил Адам.

— Осталась еще одна минута.

— Ага, и эту минуту мы потратим на спор, обсуждая точность твоих часов.

— По крайней мере они у меня есть. — А я отсчитывал время про себя.

— Так чего же ты еще разговариваешь со мной, если оно вышло?

Адам уставился на андроида. Губы мужчины застыли, растянувшись в мрачной улыбке. Повисло молчание, заполнив собой расстояние между человеком и роботом. По мордашке Арта, покрытой темным мехом, сбежала одна-единственная слезинка.

Экзаменаторы остановили воспроизведение, и голографические фигуры зависли над полом, готовые в любой момент раствориться. Анакс повернулась к столу, за которым сидела комиссия. Она попыталась подавить в себе чувства, которые не могла объяснить, чувства, посещавшие ее всякий раз, когда она просматривала этот эпизод.

Экзаменатор: Интересный подход. Всякий раз в случае возникновения необходимости задать вопросы по вашей интерпретации событий мы будем останавливать воспроизведение. Почему Арт заплакал? В стенограмме об этом нет никаких упоминаний.

Анаксимандр: В стенограмме фактически нет информации ни о выражении голоса, с которым произносилась та или иная фраза, ни о реакции собеседников. Однако мне представляется очевидным, что программисты были заинтересованы в том, чтобы заставить Адама общаться с Артом, и поэтому пускали в ход все имеющиеся в их распоряжении средства и уловки.