Любимые - Виктория Хислоп

Таким образом, держа мысли при себе, Панос и Темис не оплакивали смерть диктатора. Они надеялись, что настанут лучшие времена, когда восстановятся гражданские свободы.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. За несколько месяцев все без исключения греки лишились свобод, какие бы взгляды они ни разделяли: левые или правые, центристские, монархические или республиканские.

В конечном счете ни греческие войска, ни британские, прибывшие по приглашению преемника Метаксаса, Александроса Коризиса, не смогли предотвратить вторжения немцев. В начале апреля нацисты начали марш по стране.

Следующие несколько лет по радио передавали музыку и сказки, а также новости, хорошие и плохие. 9 апреля 1941 года пришло сообщение, которое все ждали со страхом. Немецкие войска достигли Фессалоник.

Даже в тот день, когда семья собралась за столом, включив радио на полную громкость, Танасис утверждал, что как союзники немцы лучше британцев.

– Уверен, мы все еще увидим немцев в новом свете, – сказал он тоном главы семейства.

Он подкреплял свою точку зрения фактами. Незадолго до вторжения в Берлине выступил по радио Геббельс: «Мы сражаемся на греческой земле не против греческого народа, но против главного врага, – сказал он. – Наш заклятый враг – Англия».

– Ш-ш! – утихомирила всех кирия Коралис.

Она хотела дослушать подробности сообщения, но Панос решил поспорить с братом.

– Что ж, это только твоя точка зрения, – фыркнул юноша. – В нашу страну вторглись, на нашу землю зашли иноземные войска.

Танасис и Маргарита проявляли солидарность с немцами и все еще верили, что два народа обладают одними и теми же культурными ценностями.

– С британцами у нас меньше общего, чем с немцами! – с вызовом сказала Маргарита. – Возможно, ты скоро это осознаешь.

– Маргарита, агапе му, пожалуйста, не кричи! – взмолилась кирия Коралис. – У меня нервы на пределе.

– Но, йайа, ты знаешь, как они восхищаются греками, – ответила внучка, звякнув вилкой по столу.

Кирия Коралис от безысходности покачала головой. Греция стала жертвой иностранного вторжения, и по тону диктора в новостях стало ясно, что дела плохи. Темис ничего не сказала. Она считала, что любой солдат, явившийся без приглашения, ничего хорошего принести не может.

В последующие дни Танасис цеплялся за любые факты и каждое заявление Гитлера, передаваемое в либеральной прессе, стараясь возобновить спор. Он сильнее уверился в том, что Германия – друг Греции, а не враг.

Панос не видел смысла спорить с братом. Юноша надеялся, что однажды Танасис осознает правду.

Темис тоже казалось, что старший брат ведет себя нелепо, пытаясь подтянуть какие угодно факты, лишь бы подкрепить свою точку зрения.

– Говорят, что мать Рудольфа Гесса гречанка! – выкрикивал он. – Разве может он выступить против нас?

Маргарита поддерживала брата, оживленно кивая, но остальные молчали.

– А глава немецкой военной разведки – потомок Константина Канариса! – добавил Танасис. Канарис был борцом за свободу в Греческой войне за независимость и одним из первых премьер-министров современной Греции. – Они совсем не похожи на врагов, да, Темис?

Танасис старался переманить младшую сестру на свою сторону и сейчас обратился именно к ней. Не поднимая глаз, она помешивала суп в миске. Но ее безразличие не охладило пыл брата.

– Ты достаточно умна и понимаешь, что факты есть факты, – сказал Танасис. – Немцы не станут воевать с нашим народом, если в жилах их лидеров течет греческая кровь.

– Но разве мы с ними воюем? – вмешался в разговор Панос. Он уставился в тарелку, стиснув вилку с такой силой, что побелели костяшки. В этот момент ему хотелось воткнуть эту вилку брату в шею. – Танасис, они уже здесь, мы ничего не можем с этим поделать. Все кончено.

– Панос, не будь таким угрюмым.

– Угрюмым? Ты призываешь меня не быть угрюмым, когда люфтваффе только что уничтожили корабли в Пирее?

– Британские корабли!

– Нет! Ты знаешь, что это не так. Там были и наши. Танасис, ты врешь даже самому себе!

Все видели вдалеке вспышки в небе, когда бомбили порт Пирея. Танасис стоял на своем, хотя факты говорили об обратном, а Маргарита ему вторила.

События развивались стремительно. Каждый день на первых страницах появлялись тревожные новости, но к моменту выхода газеты они уже устаревали. В квартире Коралисов не затихало радио. Как-то вечером Панос вернулся домой и увидел за столом сестер и бабушку с бледными лицами. Еще вчера сообщили шокирующие новости: премьер-министр Коризис застрелился, а теперь они слушали сообщение о том, что король, правительство и большая часть британских войск покинули материк и переместились на Крит.

– Здесь невозможно дышать, – сказал Панос. – Такая гнетущая атмосфера!

Нацисты упорно продвигались на юг, над всеми нависла угроза немецкого вторжения. Всех охватил страх.

В плену оказались десять тысяч греческих солдат, и Темис боялась за семью. Маргарита предсказывала, что город станет одной большой тюрьмой.

– Как думаешь, что будет? – спросила Темис у бабушки. – Похоже, что нас бросили.

– Агапе му, я не знаю, – взволнованно ответила кирия Коралис.

Впервые в жизни она не знала, как подбодрить внуков. Она не могла обещать безопасности. Кирия Коралис боялась не меньше их.

– Все будет хорошо, малышка Темис, – сказал вошедший в комнату Танасис и поднял сестру на уровень глаз.

– Отпусти меня! – потребовала она. Ей было пятнадцать, и она не желала, чтобы с ней обращались как с пятилеткой. – Поставь меня на пол!

– Что такое? – засмеялся Танасис.

– Что такое? Я боюсь. Того, что произойдет.

– Все будет в порядке. Знаешь, что сказал один немецкий генерал? Он хочет укрепить дружбу между Германией и Грецией! Этого ведь не стоит бояться, так?

Немецкие вожди утверждали, что пришли с миром, и через несколько часов после их прибытия мэр спокойно вручил им ключ от города. За ужином Танасис заметил, что этот символический жест прошел без применения огня.

Все ели в тишине, слишком встревоженные, чтобы спорить.

– Вам не стоит выходить из квартиры. Никому из вас, – сказала бабушка. – Я должна знать, что все вы в безопасности.

Никто не хотел огорчать кирию Коралис, но, когда она вышла на балкон за печеньем, которое поставила туда остывать, оба брата улучили момент и по очереди выскользнули из дома. Девочки остались за столом.

– Они ушли к себе, – опередила вопрос бабушки Маргарита.

Пожилая женщина обняла внучек:

– Думаю, надо выяснить, что происходит.