Горячая любовь холодной блондинки - Донна Кауфман

— Санни, погоди!

Она продолжила движение, набирая скорость, и замедлила шаги только в конце аллеи, ведущей от заднего крыльца кухни.

Из двери выскочил Ник и резко затормозил прямо перед ней.

— Санни, забери-ка. — Протянул ей куртку. — Я не хотел тебя обидеть. Просто высказал свое мнение, указал на очевидное.

Она опять начала закипать.

— Очевидное что?

Рука его потянулась взъерошить волосы.

— Слушай, даже ты должна признать, что малость не подходишь под обычный стандарт, по которому оценивают кухонную прислугу в ресторанах.

Весь ее праведный гнев внезапно испарился, на место ему пришла усталость.

— К несчастью, я не подхожу ни под какой стандарт. — Она повернулась, чтобы уйти. Куда идти — неизвестно, но оставаться здесь?..

— Что ты стараешься доказать, Санни?

— Ничего. Ничего особенного. Разве нельзя просто устроиться на работу? Я стараюсь, как могу. А в ответ прошу только одного: принимать меня такой, какая я есть.

— Я уважаю твою работу. Знаю, что очень сложно начать делать то, к чему тебя совершенно не готовили. И я совсем не собирался тебя обижать. Разговор был о твоем мире, и я просто констатировал факт, что, как бы тяжело ты ни работала, но, глядя на тебя, никто не скажет, что ты родилась быть прислугой на кухне.

— Почему? Тебе ж это подходит. Почему же недостаточно хорошо для меня? Если я хорошо исполняю свои обязанности, почему же все равно выгляжу не на месте?

Он осмелился сделать шаг вперед, глядя на нее в упор. Она не отступила. Довольно отступлений, пронеслось у нее в голове.

— Потому что, — тихо ответил он, — ты можешь хоть пять лет проработать на моей кухне, но я буду смотреть в твои синие глаза, на нежные черты твоего лица и представлять тебя в изысканной гостиной разливающей чай.

— Но это воспитание, среда. Ничего не могу поделать со своей манерой речи или поведения. Нельзя только поэтому причислять меня к разряду снобов.

— Да я это и не имел в виду. Просто такое поведение не укладывается в рамки нынешней твоей жизни, вот о чем речь.

— Ну ладно. Но тут дело не в моем воспитании. — Она с трудом подыскивала нужные слова. — Просто… Я обнаружила, что работа в ресторане, пусть даже не только работа, а руководство рестораном — не для меня. Для тебя — да, это твое. Дело не в крови или воспитании, а в том, что вот тут. — Она стукнула кулачком в грудь. — Ты удивишься, но у вас с моим дедом много общего. Он всю жизнь объяснял мне, кто я и что я должна делать, как будто призвание передается по наследству. Ты вот смотришь на меня и тоже ждешь, что я буду жить так, как предопределено. Ни одного из вас не волнует, кто я на самом деле.

— Кто же ты?

Она раскинула руки в стороны. Злость на Ника прошла.

— Не знаю! Какого дьявола вы требуете от меня ответа о моем призвании и о том, что я из себя представляю, когда ни разу в жизни не позволяли мне побыть собой хоть немного?

Он улыбнулся, и она с трудом поборола искушение вцепиться ему ногтями в физиономию.

— Что? — вырвалось у нее. — Что тут смешного?

— Ты. Никогда не слышал от тебя бранных слов. Мне всегда казалось, что было бы забавно, если бы с тебя слетела твоя немыслимая холодность.

— Забавно?..

— Стой, я вовсе не собирался злить тебя с этой целью.

* * *

Она замерла.

Он придвинулся чуть ближе, его улыбка слегка поблекла.

— О чем ты?

— Неужели так важно, что мы думаем о тебе? Я, или твой дед, или еще кто? Какая тебе разница?

Она открыла рот, чтобы защитить свою точку зрения, и… не нашла слов. Вопрос хорош. Проклятие! Она любит деда, пусть он и невероятно ограничен кое в чем.

— Справедливо. — Его руки легли ей на плечи, притянули ее ближе. — А я? Какое значение имеет мое мнение?

Его прикосновение поколебало остатки ее самообладания, но она ничего не сделала, чтобы нарушить контакт. Попыталась смотреть в другую сторону, но его глаза притягивали ее взгляд к себе. Требовали честного ответа. Сопротивляться она не стала.

— Я правда не знаю. Но значение имеет. Я восхищаюсь тем, что ты делаешь и как здорово у тебя получается. Восхищаюсь и завидую. И еще вот что — тепло и близость между вами всеми, мне очень не хочется все это терять. Ваша семья мне нравится. И мне хочется, чтобы и я вам нравилась. Нравилась такой, какая есть сейчас. — В уголках ее рта родилась легкая улыбка. — Как бы чертовски нелепо не было данное зрелище!

. — Может, тебе стоит попробовать стать счастливой? — сказал он тихо. — А остальное придет. Бери пример с тех, кто тебе важен. А другие не имеют значения.

— Я стараюсь, Ник. Это куда сложнее, чем казалось вначале.

— Может, ты хочешь сразу слишком многого. Не лучше ли сосредоточиться на мелочах? Шаг за шагом. И все получится.

— Надеюсь.

— Можно тебя спросить? — Он притянул Санни ближе, не отпуская ее плеч. — Ты действительно хочешь уйти из ресторана?

— Не знаю. Но я не хочу бросать квартиру и вообще уезжать отсюда. Мне нравится твоя семья. Нравится здесь.

— Ладно. Один шаг сделан. Можно кое о чем попросить?

— Смотря о чем.

— Ты не можешь остаться до конца месяца? Тогда мне будет легче найти замену. Конечно, если ты передумаешь, можешь оставаться, сколько захочешь.

— То есть я прошла испытание, а?

— У меня сложилось впечатление, что ты можешь пройти любое испытание, стоит тебе как следует захотеть.

Она ухмыльнулась.

— Спасибо. Лучшего комплимента я не получала. Я остаюсь. Подумаю, каким должен быть следующий маленький шаг.

— Можно внести предложение? Тебе бы не хотелось меня поцеловать? У некоей Санни Чендлер, женщины, что стоит прямо передо мной, не появится ли подобное желание?

На мгновение она замерла, переваривая только что произнесенные им слова, потом качнулась вперед, откликаясь:

— Да.

— Слава богу. С момента нашей встречи я сам не свой от желания попробовать твой рот на вкус. — Он опустил голову и осуществил желаемое.

Когда минутой позже Ник поднял голову, оба с трудом перевели дыхание.

— Я… — она прокашлялась, — я… это еще один маленький шаг.

— Ага. — Ник не мог подшучивать или оставаться холодным. Рот Санни Чендлер оказался чем-то невообразимым. — В мире не найдется шеф-повара, способного сотворить блюдо, что вкусом сравнится с тобой.

Она рассмеялась.

Весь его мир пошатнулся, а она смеется. Но ее глаза сияли, и Ник обнаружил, что смеется с ней вместе.