Золотая чаша - Генри Джеймс

рекомендации, вот только присутствовала в этой безропотности весьма ощутимая доля насмешки.

– Благодарю вас, – просто сказала она, но в эту минуту вернулась их приятельница.

Не приходится отрицать, что, войдя в комнату, улыбающаяся миссис Ассингем бросила на них зоркий взгляд, и, может быть, заметив это, Шарлотта для верности переадресовала вопрос ей:

– Князь выражает надежду, что я еще выйду замуж за хорошего человека.

Неизвестно, подействовало ли это на миссис Ассингем, но князь при этих словах еще больше приободрился. Ему ничего не грозит – вот что, вкратце, означали ее слова, он же того только и добивался. Почувствовав себя в безопасности, князь был способен даже шутить почти на любую тему.

– Это все только из-за того, о чем рассказывала мне мисс Стэнт, – объяснил он хозяйке дома. – Должны же мы поддерживать в ней боевой дух? – Если шутка и вышла грубоватой, по крайней мере, не он ее начал – во всяком случае, не в шутливом тоне; это Шарлотта превратила все в шутку, заговорив с миссис Ассингем. – Она говорит, что предпринимала некие попытки в Америке, но потерпела неудачу.

Миссис Ассингем как-то не ожидала от него подобного тона, но постаралась ответить в подобающем стиле.

– Ну что ж, – заметила она, обращаясь к молодому человеку, – если уж вы так заинтересовались, вы и должны это устроить.

– А вы должны нам помочь, душенька, – хладнокровно заявила Шарлотта, – вы ведь раньше так замечательно помогали устраивать такие вещи.

И не успела миссис Ассингем ответить на столь неожиданную просьбу, как Шарлотта снова обратилась к князю, затронув гораздо более близкую ему тему:

– А ваша-то свадьба в пятницу? В субботу?

– В пятницу – о нет! За кого вы нас принимаете? Мы соблюдаем все пошлые приметы до единой. В субботу, будьте любезны, в Часовне[10], в три часа, в присутствии ровно дюжины свидетелей.

– Дюжины – считая меня?

Пораженный, князь расхохотался.

– С вами получается тринадцать. Так не годится!

– Ни в коем случае, – отозвалась Шарлотта, – если вы увлекаетесь «предзнаменованиями». Так мне не приходить?

– Боже мой, что вы! Мы что-нибудь придумаем. Пригласим еще какую-нибудь старушку для ровного счета. Не правда ли, следовало бы держать запас старушек специально на такой случай?

Возвращение миссис Ассингем ясно указывало на то, что пора, наконец, удалиться; князь снова взялся за шляпу и подошел попрощаться к хозяйке дома. Но, уходя, он еще раз обратился к Шарлотте.

– Я ужинаю сегодня у мистера Вервера. Что-нибудь передать?

Девушка как будто немного растерялась.

– Мистеру Верверу?

– Нет, Мегги – чтобы вам повидаться с ней завтра утром. Я знаю, ей этого захочется.

– Тогда я приду завтра утром… Спасибо.

– Наверное, она пошлет за вами, – продолжал князь. – Я хочу сказать – пошлет экипаж.

– Ах, спасибо, не нужно. Я могу доехать за пенни на омнибусе, правда? – повернулась она к миссис Ассингем.

– Нет, послушайте! – воскликнул князь, но миссис Ассингем благодушно взирала на свою гостью.

– Да, золотко, и я вам этот пенни обеспечу. Она доберется, – прибавила добрая леди, обращаясь к их общему другу.

Но пока он прощался, Шарлотте пришла в голову новая мысль.

– Князь, я хочу вас попросить о большом одолжении. Я хочу успеть до субботы приготовить для Мегги свадебный подарок.

– Нет, послушайте! – снова воскликнул молодой человек, как бы умоляя не беспокоиться понапрасну.

– Ах, я непременно должна, – продолжала Шарлотта. – На самом деле, я, в сущности, для этого и приехала. В Америке я не смогла достать то, что задумала.

Миссис Ассингем слегка встревожилась:

– Что же вы такое задумали, душечка?

Но Шарлотта смотрела только на молодого человека.

– Вот как раз это князь и поможет мне решить, если только он будет таким хорошим.

– А я, – спросила миссис Ассингем, – не могу помочь вам решить?

– Разумеется, дорогая, мы это обязательно обсудим. – При этом она не отрывала взгляда от князя. – Но я прошу его сделать такую милость – пройтись со мной по магазинам. Я хочу, чтобы он согласился судить и выбирать вместе со мной. Если, конечно, вы можете потратить на это час времени, – сказала она. – Это и есть то большое одолжение, о котором я говорила.

Князь поднял брови, улыбаясь чарующей улыбкой.

– И ради этого вы приехали из Америки? Ну, в таком случае я, разумеется, должен найти время! – Он улыбался чарующей улыбкой, но на самом деле, сказать по правде, он совсем не ожидал ничего подобного. Это так плохо вязалось со всем остальным, что князь почему-то перестал чувствовать себя в безопасности. Обнадеживало лишь то, что просьба была высказана открыто, на людях. Впрочем, очень быстро князь сообразил, что открытость в данном случае – лучший вариант. В следующий миг ему даже показалось, что именно это и требуется; что может лучше обозначить верную основу для их отношений? Присутствие миссис Ассингем придавало всему происходящему полнейшую благопристойность, и эта дама немедленно доказала, что и сама придерживается именно такого мнения.

– Ну, конечно, князь, – рассмеялась она, – вы должны найти время!

Этими словами она как бы давала им «добро» от лица друзей, общественного мнения, нравственного закона, общепринятого представления о пределах дозволенного для будущих мужей и бог знает чего еще, и потому князь только сказал Шарлотте, что специально зайдет утром на Портленд-Плейс, чтобы застать ее там и договориться о встрече, после чего отправился прочь, унося с собой отчетливое ощущение, что, как он сам выразился, точно знает, как обстоят дела. Для этого он и затягивал свой визит. Дела же обстояли вполне приемлемо.

4

– Я что-то не совсем понял, дорогая, – обратился к своей жене полковник Ассингем вечером того дня, когда приехала Шарлотта. – Должен сказать, я как-то не совсем понимаю, почему ты так терзаешься из-за всего этого. В конце-то концов, ты здесь ни при чем, верно? Я, во всяком случае, ни при чем, чтоб мне провалиться!

Час был поздний, и молодая леди, которая утром этого же дня сошла с корабля в Саутгемптоне, пересела на «специальный пароход», а затем поселилась в гостинице только лишь для того, чтобы пару часов спустя перебраться в частный дом, к этому времени, надо надеяться, уже мирно отдыхала от трудов праведных. К обеду явились двое гостей, довольно потрепанные жизнью братья по оружию времен доблестной молодости полковника, с которыми тот случайно повстречался накануне. Когда обед закончился и джентльмены присоединились к дамам в гостиной, Шарлотта уже ушла к себе, сославшись на усталость. Зато отважные вояки, увлекшись разговором, просидели до одиннадцати: миссис Ассингем, хоть и утверждала, что утратила всякие иллюзии по отношению к военным,