Берсеркер - Фред Томас Саберхаген

Карр огорошенно молчал.

– Да, – выдавил он, наконец. – Да, я понял. Я тебя убедил. Завершив ремонт, ты начнешь сражаться на нашей стороне.

Невидимая, но могучая и осторожная рука подхватила кораблик Карра. Он увидел в иллюминаторе звезды и понял, что открывается громадная створка шлюза.

Находясь в глубине планетной системы, Карр не мог перейти на сверхсветовую скорость. Ему предстояло возвращение домой в нормальном пространстве. Он бросил последний взгляд на удалявшегося берсеркера: кажется, машина в самом деле собиралась садиться на планетоид. Во всяком случае, Карра она не преследовала.

Пару часов спустя после освобождения Карр оторвался от созерцания радарного экрана, подошел к люку шлюза и целую минуту задумчиво на него смотрел. Покачал головой, повернул регулятор, впуская в шлюз воздух, потом вошел сам. Робот-пилот исчез, вместе с ним образец ткани. Все было на своих местах. Карр очень глубоко вздохнул, словно испытывая большое облегчение, закрыл люк и вернулся к иллюминатору смотреть на звезды.

День спустя он начал торможение, долгие часы сложились в еще одни сутки, а до родной планеты было пока далеко. Карр ел, спал, разглядывал в зеркале собственную физиономию. Он несколько раз взвешивал себя и смотрел на звезды со все большим интересом, как человек, заново открывающий нечто давно забытое.

Двое суток спустя силы гравитации заставили его кораблик лечь на эллиптическую орбиту вокруг планеты-дома, как тому и надлежало быть. Под прикрытием шара планеты Карр решился использовать радио: теперь берсеркер едва ли мог подслушать.

– Эгей, на берегу! Хорошие новости! Ответ пришел практически мгновенно:

– Мы тебя ведем давно, Карр. Что произошло?

Он рассказал.

– Таково положение дел на данный момент, – закончил он рассказ. – Как я понимаю, ему в самом деле нужен серьезный ремонт. Два крейсера, если атакуют немедленно, должны выиграть бой.

– Понятно. – Послышались возбужденные голоса, приглушенные расстоянием от микрофона. Потом снова заговорил оператор: – Карр, ты не начал маневра посадки. Очевидно, ты сам догадался. Берсеркер тебе солгал.

– Конечно, я догадался. Даже выход из строя робота-пилота был инсценирован, скорее всего. Берсеркер сильно поврежден к не рискует вступать в бой, поэтому решил испытать другой способ. Изготовленная им культура микроорганизмов проникла в воздух кабины или остается до сих пор в воздушном шлюзе.

– Какая культура? О чем ты?

– Как я предполагаю, это свежемутировавший вирус, направленно вирулентный против образцов ткани, которые я предоставил. Берсеркер предполагал, что я поспешу домой и совершу посадку раньше, чем заболею, и стану разносчиком эпидемии. Должно быть, он считает себя изобретателем биологического оружия, использования жизни против жизни, подобно тому, как мы используем машины против машин. Но ему был необходим образец ткани. Он сказал правду, я думаю. У него никогда не было людей-пленных.

– Думаешь, это вирус? Как он на тебя воздействует, Карр? Что-нибудь болит?

– Нет.

Карр развернул кресло, чтобы лучше видеть диаграмму, которую он начал рисовать два дня назад. Судя по графику, он перестал терять в весе и даже начал восполнять потерянное. Он посмотрел на бинт в центре мертвенно-бледного участка кожи. Пораженная зона постепенно становилась меньше.

– На тебя этот вирус действует? Карр разрешил себе улыбнуться и впервые выразить вслух растущую надежду:

– Кажется, он убивает мой рак!

"Большинству людей эта война принесла не чудеса выздоровления, а постоянное сокрушающее давление на их души, которому не видно предела и конца. Под этим грузом некоторые души огрубели, другие ожесточились, стали не менее жестокими, чем машины, с которыми приходилось сражаться.

Но я открыл несколько сознаний, которые были истинными жемчужинами человеческого духа. Величайшее испытание сделало их величайшими людьми."

Земной космопорт в пустыне Гоби был, наверное, самым большим из всех космопортов во всех уголках Галактики, освоенных человеком. Так думал, по крайней мере, Митчел Спейн, успевший за свои двадцать четыре года увидеть большую часть этих мест.

Правда, сейчас из иллюминатора переполненного орбитального челнока невозможно было полюбоваться бесконечными взлетно-посадочными рампами. Огромная толпа внизу, означавшая лишь восторженную встречу, разорвала полицейские кордоны. Вертикальная цепочка спускавшихся челноков замерла в поисках свободного места для посадки.

Митчел Спейн, вместе с тысячью остальных добровольцев, занимавших места в самом нижнем челноке, не обращал внимания на проблемы посадки: в кабину, когда-то служившую роскошным салоном, вошел Иохан Карлсен собственной персоной. Теперь у Митчела появился шанс взглянуть на недавно назначенного главнокомандующего обороной Солнечной системы. Случай представился впервые, хотя Митчел прибыл на земную орбиту в копьевидном флагмане Карлсена прямо с Остила.

Карлсен выглядел не старше Митчела, и его невысокий рост поначалу вызывал удивление. Ему удалось стать правителем планеты Остил с помощью влиятельного родственника, могущественного Фелипе Ногары, главы империи Эстил. Но удерживал Карлсен высокое положение благодаря собственным талантам.

– Поле блокировано до вечера, – говорил в этот момент Карлсен, обращаясь к какому-то землянину с холодными глазами. Тот как раз перешел на челнок из аэрокара. – Давайте откроем иллюминаторы. Я хочу взглянуть вокруг.

Мягко складываясь, ушли в гнезда щиты из стали и стекла. Смотровые иллюминаторы превратились в балкончики, открытые воздуху и запахам Земли, а также громоподобному скандированию толпы на поле космопорта:

– Карлсен! Карлсен!!!

Когда главнокомандующий ступил на обзорный балкон, наполнившие салон люди помимо собственной воли подались следом. В основном это были добровольцы с Остила, любители приключений, к которым принадлежал и Митчел Спейн. Марсианский бродяга, он вступил в армию Карлсена на Остиле, соблазненный высокими размерами наградных.

– Поосторожнее, провинциал, – сказал высокий мужчина впереди, оглянувшись и окидывая Митча презрительным взглядом свысока.

– Зовут меня Митчел Спейн, – хрипло предупредил его Митч. – И я такой же провинциал, как и ты.

Судя по одежде и акценту, долговязый грубиян был с Венеры.

Эту планету терраформировали всего столетие назад, и венериане, упиваясь новоприобретенной независимостью, иногда были чрезмерно горды и вспыльчивы. Вероятно, венерианин нервничал на корабле, полном людей с планеты, которой правил брат Фелипе Ногары.

– Спейн... похоже, марсианское имя, – сказал венерианин более мягким тоном.

Но марсиане также не славились терпеливостью и покладистостью. Поэтому секунду спустя долговязому надоело играть в гляделки, и он отвернулся.