Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - Густав Эмар

Когда на следующий день граф явился к герцогу, тот сказал ему, что, для того чтобы лишить недоброжелателей всякого повода к сплетням, он счел за лучшее отослать дочь на некоторое время к родственнице, живущей в Гранаде. Граф ничего не ответил на это и ушел, сделав вид, будто его убедили неправдоподобные доводы тестя. Он начинал находить поступки герцога странными и решил действовать, чтобы рассеять сомнения, поселившиеся в его душе.

Дрейф и Мигель Баск были отправлены разузнать все, что можно. Через две недели графу, к его немалому удивлению, стал известен результат их поисков: донья Клара находилась не в Гранаде, а в очаровательном городке Санта-Мария, расположенном напротив Кадиса на противоположном берегу рейда. Собрав все необходимые ему сведения, он с Мигелем Баском, который говорил по-испански, как уроженец Севильи, послал письмо донье Кларе и с наступлением ночи в сопровождении своих верных матросов высадился на берегу в Санта-Марии. Граф поставил матросов караулить, а сам направился прямо к дому, в котором жила донья Клара.

Дверь отворила сама донья Клара. Радость супругов была безмерна. Незадолго до восхода солнца граф покинул свою жену. А к десяти часам он отправился, как обычно, с визитом к тестю, ничем не выдав, что знает местонахождение доньи Клары.

Герцог принял графа, как всегда, весьма любезно. Так продолжалось около месяца. Однажды граф получил неожиданное известие о возобновлении военных действий между Францией и Испанией. Он был вынужден оставить Кадис, но перед этим хотел нанести последний визит герцогу и потребовать от него откровенного объяснения своего поведения. А в том случае, если это объяснение не удовлетворит его, де Бармон решил похитить собственную жену.

Когда граф пришел к герцогу, доверенный слуга герцога сообщил ему, что его господина вдруг потребовал к себе король и он уехал в Мадрид час назад, не имея возможности, к своему величайшему сожалению, проститься с графом. При этом известии у графа де Бармона возникло предчувствие несчастья. Он побледнел, но сумел справиться с волнением и холодно спросил слугу, не оставил ли его господин письма или записки. Слуга ответил утвердительно и подал графу запечатанный конверт. Дрожащей рукой граф сорвал печать и пробежал письмо глазами. То, что заключалось в этом письме, произвело на него такое впечатление, что он пошатнулся, и если бы слуга не бросился его поддержать, то, несомненно, упал бы.

– Да! – прошептал Луи де Бармон. – Мигель был прав!

Он в бешенстве скомкал письмо, но сумел взять себя в руки и, дав слуге несколько луидоров, поспешно удалился.

– Бедный молодой человек! – прошептал слуга, печально качая головой.

В нескольких шагах от гостиницы, где останавливался герцог, Луи де Бармона нагнал Мигель.

– Скорее, скорее шлюпку, мой добрый Мигель! – вскричал граф. – Речь идет о жизни и смерти!

Состояние командира напугало матроса. Он хотел спросить, что случилось, но тот дал ему знак молчать и только повторил приказание сейчас же достать лодку. Мигель понурил голову.

– Увы! Я предвидел это, – горестно прошептал он и бросился к гавани. Понимая, что граф торопится, Мигель Баск нанял десятивесельную лодку. Вскоре на пристани показался граф де Бармон.

– Десять луидоров вам и вашему экипажу, если вы будете в Пуэрто через двадцать минут! – вскричал он, бросаясь в лодку.

От сильного толчка та чуть не перевернулась. Матросы взялись за весла, и лодка заскользила по воде. Граф де Бармон, не сводя глаз с городка Санта-Мария, беспрестанно повторял задыхающимся голосом:

– Скорее, скорее!

Они стрелой пролетели мимо фрегата, который готовился сняться с якоря. Наконец они достигли Санта-Марии.

– Никто не должен идти за мной! – крикнул капитан, спрыгнув на берег.

Но Мигель не обратил ни малейшего внимания на этот приказ и бросился вслед за своим командиром, не желая оставлять его в таком ужасном положении. Хорошо, что матрос решился на это, – когда он добежал до дома, где жила донья Клара, он увидел, что молодой человек лежит без сознания на земле, дом пуст, а донья Клара исчезла. Матрос взвалил капитана себе на плечи и добежал до шлюпки, где уложил его так осторожно, как только мог.

– Куда плыть? – спросил один из гребцов.

– К французскому фрегату, и как можно скорее, – отвечал Мигель.

Лодка подплыла к фрегату, Мигель заплатил гребцам обещанную мзду и с помощью матросов поднял капитана на судно, а затем перенес в каюту. Прежде всего необходимо было сохранить тайну и не возбудить подозрений команды и начальства, поэтому Мигель в своем рапорте лейтенанту приписал состояние, в котором находился капитан, падению с лошади. Потом, сделав знак Дрейфу следовать за ним, спустился в каюту. Граф де Бармон лежал неподвижно, как мертвый. Судовой врач фрегата ухаживал за ним, но не мог пробудить его к жизни. Казалось, она покинула его навсегда.

– Отошлите ваших помощников, довольно будет и нас с Дрейфом, – сказал Мигель доктору.

Врач все понял и знаком отпустил помощников. Когда дверь затворилась за последним из них, матрос отвел доктора в сторону и тихо сказал:

– Майор, командир узнал страшное известие, вызвавшее тяжелый кризис. Я сообщаю это вам, майор, потому что врач – это все равно что духовник.

– Можешь быть спокоен, мой милый, – отвечал майор, – тайна командира в надежных руках.

– Я убежден в этом. Пусть весь экипаж думает, будто командир упал с лошади, понимаете?.. Я уже написал об этом лейтенанту, подавая рапорт.

– Очень хорошо. Я подтвержу твои слова.

– Благодарю, майор. Мне остается задать вам еще один вопрос.

– Говори.

– Вы должны получить от лейтенанта разрешение, чтобы из всего экипажа никто, кроме Дрейфа и меня, не ухаживал за командиром. Видите ли, майор, мы его старые матросы, он может быть с нами откровенен. Кроме того, ему будет приятно видеть нас возле себя. Вы получите разрешение от лейтенанта, майор?

– Да, мой друг, я знаю, ты человек честный и очень привязан к командиру, знаю также, что он полностью доверяет тебе. Не тревожься, я все устрою. Пока граф болен, только ты и твой товарищ будете входить сюда вместе со мной.

– Крайне вам признателен, майор. Если представится случай, я отблагодарю вас. Говорю вам по чести, как баск, вы – предостойнейший человек.

Врач расхохотался и, прекращая разговор, сказал:

– Вернемся к нашему больному!

Несмотря на все принятые врачом меры, обморок графа продолжался целый день.

– Потрясение слишком сильно, – заметил врач, – могло произойти кровоизлияние в мозг.