Женская солидарность - Ронда Гарднер

— Почитайте. Это просто чудо. Я никак не приду в себя.

Он поднял голову и увидел ее смеющиеся глаза.

— Чем вы так довольны сегодня?

— Ничем.

Он снова буркнул что-то, а она посмотрела на большой портрет отца, улыбавшегося ей с газетной страницы.

Пол взял другую газету и открыл ее.

— Здесь говорится, что его дочь тоже на сцене. Удивляюсь, почему я никогда не встречал ее имени.

Энн быстро сказала:

— По-моему, это самая красивая комната в доме. Вы здесь давно живете?

— Где? — У него был растерянный вид. — В этом доме? Я купил его пять лет назад.

— А где жили до этого?

— В квартире.

— А почему решили переехать?

— В чем дело? — взвился он. — Допрос? Я кажется никуда не могу деться от окружающих меня любопытных и настырных женщин. К вашему сведению, я здесь очень счастлив, никто не заглядывает мне в окна, и я могу мирно и спокойно работать, если только мой секретарь соблаговолит мне это позволить.

— Ой, прошу прощения.

Он быстро отодвинул стул.

— С вами все в порядке?

— У меня кровь пошла из носа! Дайте, пожалуйста, полотенце.

Сунув ей в руку носовой платок, он поднял ее на руки и понес через холл в кабинет, осторожно опустил ее на диван и исчез. Энн открыла глаза только тогда, когда ей на лицо опустилось мокрое полотенце. Его руки крепко держали ее за плечи. Она ощутила его близость, его теплое дыхание на своей щеке и расслабилась. Он ловко перевернул ее, его рука что-то делала у нее сзади на шее.

— Пол! — пробормотала она, но робкий шепот внезапно оборвался: большой кусок льда скользнул по ее спине. — О-о-о! Зачем вы так сделали? — Лед заскользил дальше вниз по коже. И она подскочила. — Холодно же! Ей-богу, я…

— Заткнитесь, — невежливо прервал он ее. — Это ведь остановило кровь? Правда?

— Что… — Она резко села на диван. — Остановило! Точно!

Он сардонически улыбнулся.

— А вы что думали, я пытаюсь заняться с вами любовью?

— Ничего я не думала! И потом вы же сказали, что я не тот тип женщины, который вам нравится.

— У меня, наверное, было плохое настроение. По-моему, вы вполне могли бы стать моим типом, чопорная мисс Лестер!

И прежде, чем она смогла ответить ему, он наклонился и коснулся губами ее губ.

На этот раз поцелуй не был ласковым: он требовал, звал, пробуждал в ней отклик. Сами собой ее руки обвивали его шею, ласкали его волосы, нежно гладили лоб и щеки. Отдавшись внезапно нахлынувшему желанию, она прижималась к нему, всем телом отзываясь на его прикосновения.

Пол отодвинулся первым.

— Не такая вы, оказывается, и чопорная, — проговорил он. — Я часто думал, как это будет — поцеловать вас.

— Думали поцеловать?

— Мужчины любопытны, и я не видел причины, почему мне быть исключением. По крайней мере, я моложе, чем ваш пожилой Ромео, приветствовавший вас вчера в отеле «Дельфин».

— Пожилой? — Она потрясенно уставилась на него. — Вы хотите сказать, что вы за мной следили?

— Да. После телефонного звонка вы так ужасающе изменились в лице, что я решил узнать, почему.

— Я не хотела рассказывать в присутствии Сирины… Это единственная причина, почему я уклонилась от ответа. Но у вас не было никакой нужды шпионить за мной.

— Неужели? — Он стал ходить по комнате взад-вперед. — Вы, Энн, всегда были для меня загадкой. Что-то не складывается в вашей истории. С тех пор как вы начали у меня работать, я очень много думаю о вас, но не могу понять, что управляет вашими поступками, что заставляет вас, так сказать, тикать.

— Что заставляет меня тикать! — Ее глаза гневно сверкнули. — Вы ко всем людям относитесь как к заводным игрушкам, которые тикают! Вы не думаете о них как о живых существах из плоти и крови, со своими собственными чувствами и желаниями. Вы просто автомат, бесчувственно регистрирующий факты.

— В этом с вами легко согласятся мои критики, — ответил он. — Если вам хотелось ударить побольнее, что ж, вам это удалось, вы сказали именно то, что надо.

Она мгновенно пришла в себя.

— Я совсем не хотела ударить вас побольнее, но вы меня загнали в угол. Вы со своей другой секретаршей тоже так обращаетесь, как со мной?

— Поскольку мисс Финк пятьдесят пять лет, и у нее кривые ноги, естественно, нет! — Он подошел ближе. — Простите меня, Энн, я не имел права следить за вами вчера. — Он отодвинул назад белокурый локон, упавший ей на лицо. Но локон обвился ему вокруг пальца, как золотое кольцо, и он помедлил, разглядывая его, и лишь затем убрал руку. — Вы меня простите?

— Конечно.

Она подняла голову и увидела его лицо совсем рядом со своим. Если бы только он рассказал ей о Розали Дональдс, признался, что был не прав, использовав ее как «вдохновение»!

— Пол. — Голос ее зазвучал мягко. — Вы помните, Сирина вчера сказала, что для своей пьесы вы получили нужную информацию от какой-то девушки. Это правда?

— Вы не должны обращать внимание на все, что говорит Сирина, — беспечно ответил он. — Я нахожу свое вдохновение повсюду. А что касается вас… — Он закурил и выпустил облачко дыма. — Не могу поверить, что вы не можете получить мужчину. Только пальчиком поманите, и за вами побежит любой.

— Только не те, кого хочу я.

— Даже те, — он совсем понизил голос, — кого вы хотите.

— Пол, вы считаете, что я скрываю от вас правду?

— Я не знаю, что и подумать! Единственное, что я знаю точно, это, что я не хочу, чтобы вы оказались лгуньей.

— О, Пол! — Глаза ее наполнились слезами. — Я должна вам кое-что рассказать.

Зазвонил телефон, и она с досадливым восклицаньем сняла трубку. Это был ее отец, и голос ее сразу зазвучал настороженно.

— У телефона секретарь мистера Моллинсона.

— А с вами говорит отец секретаря мистера Моллинсона! — По голосу было слышно, что Лоренса Лэнгема это забавляет. — Я не выдам тебя, Энн, но мне хотелось бы поговорить с Полом.

— Мистер Моллинсон здесь. Подождите, пожалуйста, одну минуту. — С пылающими щеками она передала трубку через стол. — Вам звонит Лоренс Лэнгем.

Пол схватил телефон и оживленно заговорил. Слушая разговор, Энн поняла, насколько хорошо Пол был знаком с ее отцом и вообще, какие у них отношения. Когда он, наконец, положил трубку, лицо его раскраснелось и, как всегда, когда он нервничал, он закурил сигарету и глубоко затянулся.

— Что за человек! Гений! Слава богу, он жив! Пол стал ходить по комнате и говорить, а Энн слушала как зачарованная. Немногим дочерям, думала она, дано услышать от души излагаемое мнение о своем отце.