Последние Каролинги - Фердинанд Лот

Адальберон был прежде всего человеком дела. Его набожность не имела ничего созерцательного; она явно проявлялась в дела и преобразования. Тотчас после посвящения он принялся за работу. Естественно, что с начала его внимание было обращено на сам кафедральный собор. Каноников мало заботили правила, предписанные общине. У каждого был свой дом, где он жил как хотел. Архиепископ же приказал построить монастырь, вернул туда каноников, заставил их подчиниться тщательным предписаниям, а чтобы они их лучше запомнили, предписал им ежедневно читать правила святого Августина и писания отцов Церкви. Его очень интересовало черное духовенство; он чутко заботился о нравах духовенства, беспокоился, казалось бы, о незначительных частностях, например, хотел, чтобы одежда монахов все же отличалась от светского платья. И тем не менее, архиепископ озаботился увеличить светское имущество монахов. А это скверное средство для борьбы с коррупцией.

К июню или июлю 971 г. Адальберон по неизвестным причинам вступил в борьбу с неким графом Эдом (Otto), вероятно, сыном Альберта де Вермандуа.[118] Эд угрожал разорить владения Реймской церкви. Архиепископ первым начал наступление. С помощью своего брата Годфрида, земли которого граничили с землями Эда и которому он поручил крепость Мезьер, осадил замок Варк-на-Маасе, резиденцию Эда. Войска осаждающих включали отряды Реймской церкви и воинов из Арден и Эно, приведенных Годфридом. Хотя осаждающие были вооружены баллистами и пращами, осада тем не менее продвигалась с трудом. Тщательно построенный замок имел утолщенные стены, высокие башни. Основная его сила заключалась в расположении. Замок находился в слиянии рек Мааса и Сормонны, которые невозможно было миновать вброд ни людям, ни животным. Но произошло, в буквальном смысле, чудо: одна корова сумела пересечь Маас вброд, Граф в полном вооружении устремился за ней, увлекая за собой войско. Переправившись, нападавшие подожгли крепостную стену, а затем через образовавшуюся брешь проникли в замок. Осажденные укрылись в донжоне (dominione),[119] но вскоре вынуждены были сдаться, при виде разгорающегося пожара и грабежа крепости. Во время этих событий произошло еще одно чудо. Дело в том, что огонь пощадил одну только церковь, хотя та и была деревянной, но в ней находились мощи святого Арнульфа.

Этот святой Арнульф был всего лишь бедным лотарингским паломником. Как-то в лесу Марсеолис на Фуаймоне, на него напали разбойники, нанеся ему тяжелые раны. С трудом Арнульф дополз до деревни Грюйер, и как только его подобрали жители, он тут же испустил дух. Бесхитростная набожность народа создала святого из жертвы. Ходил слух, что на его могиле происходили чудеса, и молва о святом Арнульфе разошлась по всему краю, Эйран, рыцарь, которому принадлежала Грюйер, виновный в убийстве и мучимый угрызениями совести, передал мощи святого Арнульфа графу Эду, Последний перевез его в церковь Сен-Илэр-де-Гилледиум, затем в Варк. Архиепископ изъял драгоценные мощи и намеревался сначала переправить их на лодке в Бро-сюр-Маас, где находился монастырь, насчитывавший двенадцать каноников, который он собирался реформировать. Но в момент отплытия передумал и направился в противоположную сторону и высадился в Музоне 24 июля 971 года.

Приблизительно в двадцати километрах на юго-запад от Мезьера находилась бедная община Тен-ле-Мутье (Tignus), подчиненная Сен-Реми де Реймс, состоявшая только из восьми монахов и аббата. По совету святого Герарда Броньского (умер в 959 г.), тогда аббата Сен-Реми, она была основана графом Порсьена, Этьеном, и его женой Фредуидой, у которой не было детей. Монастырь был совсем бедным и часто подвергался нападениям со стороны соседского замка Шантрена, принадлежавшего графу Гёрену. Адальберон вознамерился разместить в Тен-ле-Мутье монахов из Сен-Реми и отправить в Музон монахов Тена с их аббатом Летальдом. Он сумел убедить действовать с ним заодно Рауля, аббата Сен-Реми и его монахов. Вместе с ними он отправился в Мезьер, вызвав к себе Летальда и его монахов, и, не медля, отправил их через Маас. Сам же, в спешном порядке, вернулся и Музон, опередив их. Архиепископ собрал каноников и предоставил им выбор либо стать монахами, либо немедленно покинуть это место.[120] Большинство предпочло уехать. Монахи из Тена высадились в то самое время, когда изгоняли каноников. Адальберон приказал им войти в Музон 7 ноября 971 г. Изгнание каноников было лишь половиной дела, поскольку теперь требовалось обеспечить содержание монахов, которые их заменили, а монастырь находился в разрушенном состоянии. Адальберон проявил большое великодушие, с разрешения своего брата Годфрида даровал монастырю множество владений своей вотчины в епископстве Меца. Кроме того, защитником этого аббатства стал родной брат архиепископа, граф Годфрид.

Адальберон, окружая заботой наиболее удаленные и наиболее бедные монастыри своей епархии, не оставлял без внимания, разумеется, и аббатства вблизи Реймса. Архиепископ питал особую любовь к знаменитому аббатству Сен-Реми, «величайшему монастырю», как говорил про него папа Иоанн XIII. Не удовлетворенный грамотами на привилегии, пожалованными монастырю Лотарем в начале своего царствования, Адальберон хотел, чтобы это аббатство получило документ, защищающий его не только от чиновников, более или менее верных королю, но также и от самого короля.[121] Кроме того, архиепископ принес ему в дар монастырь святого Тимофея, чтобы размещать там гостей. Он сгорал он желания подтвердить эти про образования и дары у Святого престола. Едва монахи приехали в Музой, он отправился в Рим, куда прибыл в середине или в конце декабря. Адальберон бы и очень хорошо принят папой Иоанном XIII, с которым он много и обстоятельно беседовал. А в день Рождества Господня папа оказал ему великую честь, поручив отслужить праздничную мессу в присутствии двенадцати епископов.

Затем папа даровал архиепископу все, чего тот добивался. Однако Адальберон не мог оставаться и Риме до тех пор, пока папские грамоты будут состав лены. Он вернулся во Францию, а буллы для Музона и Сен-Реми, датированные 23 и 24 апреля 972 г, были ему туда высланы позднее.