Он (мой) Порок - Элена Макнамара

— Тут прохладно, — бросает он, оборачиваясь, — давай лучше вернёмся в тачку. Через полчаса Ренат привезёт бенз.

— Мне не холодно, — отрицательно качаю головой.

Хочется выветрить из организма вино Соболева, чтобы наконец смотреть на Игната через призму здравого смысла. А здравый смысл вопит о том, что что-то не так с этим парнем, но я пока не понимаю, что. Да, избалованный — деньгами, женским вниманием… Но почему-то в его глазах я не замечаю высокомерия и не вижу особой радости от того, что он может получить всё! Или любую девчонку!

И зачем ему, чёрт возьми, я?!

В памяти всплывает фраза, брошенная его сестрой, когда столкнулись с ней в гостиной. «Очередная жертва…» — так, кажется, она сказала.

— В чём дело, незолушка? — криво ухмыльнувшись, интересуется парень. — Ты знаешь, что на твоём лице можно прочесть практически всё?

— Да? — в изумлении хлопаю глазами. Такого мне ещё не говорили. Восемьдесят процентов людей, которые со мной знакомы, скажут, что я скрытная.

— Да, правда! — он продолжает ухмыляться, и я вновь любуюсь его губами. — Почти незаметная морщинка между бровями выдаёт в тебе задумчивость, — перечисляет парень. — Ты прячешь взгляд — значит, раздумываешь над ответом. Или потираешь пальцем кончик носа — смущаешься. Сейчас ты хочешь спросить меня о чём-то, верно?

Он встаёт прямо передо мной и начинает наступать, вынуждая присесть на капот. Ставит руки по обе стороны моих бёдер и смотрит прямо в глаза. Его холодный взгляд, если честно, пробирает до костей. Он не виноват в этом. Вероятно, и сам не знает, какой силой обладает над девушками, стоит ему просто посмотреть.

— Так ты хочешь меня о чём-то спросить? — понижает голос до шёпота, обдавая жаром мои губы, ведь его лицо слишком близко. — Или желание меня поцеловать перевешивает всё остальное?

Боже…

— Я не… не… — начинаю заикаться, чувствуя себя дурой.

— Что? Не хочешь? Неужели мне просто показалось?

Похоже, он играет со мной. Тон именно такой — игривый. Он прекрасно знает, что ему не показалось.

Наши губы в жалком сантиметре друг от друга. Воздух между нами становится раскалённым, огненным…

Я не подаюсь вперёд, как бы сильно этого ни хотела. Игнат тоже замер. Не считая того, что большими пальцами легонько проводит по моим бёдрам. Его взгляд неторопливо скользит по моему лицу и опускается к губам.

Чёрт… Как мне хочется, чтобы он поцеловал меня! Всё тело дрожит от предвкушения. Сердце стучит так громко, что мне кажется, он тоже его слышит.

— Сейчас ты нервничаешь, — тихо, очень-очень тихо говорит парень, почти задевая мои губы своими. — И я тоже нервничаю, потому что начав, уже не смогу остановиться…

Боже…

Он пугает меня. Своими словами, своим поведением… Такого со мной ещё не случалось. Да, я с лёгкостью ответила на поцелуй Яна, но сейчас совсем другое. Игнат не станет меня целовать, в этом я почти уверена. А если я сама его поцелую, то словно подпишу себе смертный приговор — вот что рисует возбуждённое сознание. Этот парень — как желанный грех. Порок! Связавшись с ним, я тоже стану порочной.

Немного смещаюсь назад, а Игнат резко втягивает воздух через нос и порывисто выпрямляется, оставляя мои бёдра в покое. Оба молчим. Слишком долго…

— Я действительно хочу тебя спросить, — мямлю, стараясь заполнить неловкую паузу.

— Я весь во внимании, — он скрещивает руки на груди, взгляд становится ещё холоднее, чем прежде. Словно злится на то, что я не поцеловала его.

— Твоя сестра… — громко сглатываю и убираю волосы за уши нервным жестом. — Она сказала, что ты привёл очередную жертву… Что это значит?

Игнат смотрит на меня удивлённо, а потом его взгляд меняется и становится снисходительным.

— Ты зря думаешь об этом, незолушка. Люди болтают обо мне многое. Будешь слушать сплетни?

— Но она же твоя сестра.

— Мы не очень близки, — пожимает плечами. — И она обычно всячески старается меня задеть.

— Ясно, — смиренно киваю, потупив взгляд и рассматривая свои пальцы. Уверена, что он не расскажет мне о себе и о своей жизни, но не виню его за это. Он обо мне тоже ничего не знает.

Обняв себя за плечи, вдруг начинаю дрожать. Не знаю, либо ночь действительно прохладная, либо просто нервничаю в присутствии этого парня.

— Ты замёрзла, пошли в машину, — настойчиво говорит Игнат.

Я подчиняюсь, отчётливо понимая, что в машине тесно и слишком интимно для нас двоих. Нужно было соглашаться на такси…

Три года назад

Сокол

Она слишком умна… Непорочна… И её не интересуют мои деньги. Очевидно!

Она не стала меня целовать, хотя я знаю, что хотела этого. Неужели ей проще поцеловать Яна в моём присутствии, чем меня, оставшись со мной наедине? Ответ напрашивается сам по себе — она боится! Меня или собственных эмоций, которые я в ней вызываю. И мне надо притормозить… Иначе Мышка спрячется в доме старика и больше не покинет эту безопасную «норку».

А нам нужно её доверие. Чтобы впустила в дом!

— Расскажи о себе, — прошу я, лениво развалившись в кресле.

Мельком бросаю взгляд на часы на приборной панели. Со звонка Ренату прошло уже сорок минут. И он появится ещё нескоро. Я попросил его особо не торопиться. Хочу выяснить лимит её времени и то, насколько она близка со стариком. Он отличается скверным характером и вряд ли позволит обычной прислуге возвращаться ночью или под утро. К тому же, поездка на заправку, которая оказалась закрытой, была санкционирована. Я знал, что она закрывается на технический перерыв именно в это время.

— О себе? — переспрашивает Лиза, немного хмуря брови. — Что ты хочешь знать?

— Лиз, мы не составляем твоё резюме, — бросаю с усмешкой. — И у меня нет каких-то подготовленных заранее вопросов… Просто расскажи, что считаешь нужным.

— Хорошо, — соглашается она, облизав губы. — Я сирота. Росла в детском доме, потому что моя мать давно скончалась, а отец решил меня бросить.