Фаранг - Евгений Шепельский

Я проснулся в полдень следующего дня абсолютно здоровый и зверски голодный. Я лежал, вдыхал терпкий запах листвы, а в моей голове бесконечным рефреном звучали одни и те же фразы:

«Двигайся вдоль границы Корналии, затем садись на корабль и отплывай в Вермор. Торопись! В корчме Азартота тебя будет ждать мое послание. Торопись, мой старый друг, ибо время пришло. И не вступай в границы Корналии, если тебе дорога твоя жизнь».

Их повторял женский голос, обладавший приятной хрипотцой. Тот самый, что чудился мне в мире Земли. Первый голос.

Я проснулся с воспоминанием, с программой действий, которую заложили в меня неведомые кукловоды, понимаете?

Зверски хотелось есть и так же сильно — пить.

Я поискал своим чутьем и засек ближайший ручей. Выхлебал, наверное, не меньше литра воды — жадно, фыркая и отдуваясь. Затем умылся и наполнил флягу. Рассмотрел себя в воде: под глазами Джорека залегли темные пятна. Все-таки регенерация изматывает, и силы нужно восполнять. Ладно, корчма Азартота ждет меня! Там есть жареное мясо. И пиво. И много-много сна. Все, что требуется усталому путнику.

Разыскал свои вещи в кустах, нацепил скатку. Мельком глянул на останки голема, долго смотрел на сломанный меч — клинок и рукоять. Что с ними делать — взять для перековки или выбросить и купить новый меч? Да, оружие в средние века стоило недешево, но средства у меня, как будто, есть. Черт с ним, возьму. Хотя оружие, что подвело в битве, лучше продать. Подвело раз — сделает так и снова. Но я хозяин рачительный, так что — возьму, а там видно будет.

Я бросил рукоять в мешок, кое-как сунул обломок клинка в ножны и привесил их к поясу. Затем подумал — и, обмотав край обломка куском ткани, отпилил проклятый хвост волос под самый корень, после чего закопал его под корнями дерева. Нельзя оставлять на виду отрезанные волосы в мире, где очевидную роль играет магия. Даже я, простой парень Тиха, знаю, что через волосы можно навести замечательную порчу.

Без дурацкого хвоста и дышалось легче.

Небо было пронзительно синее. Солнце сияло, как натертая золотая монета. Я напялил шляпу и, попросив Джорека указать мне кратчайший путь к корчме Азартота, отправился в путь. В глубину леса, в чащобу.

Лес казался бесконечным, обычный такой лес русской средней полосы, просвеченный солнцем, он редел, густел и тянулся, тянулся бесконечно. Вэллинов, алтарных камней и всякого подобного на пути не попадалось. Не было и монстров, чудовищ, людей и нелюдей. Птицы молчали. Лес вообще был подозрительно пуст. По мере того как я продвигался вперед, от одного лесистого холма к другому, густела жара. Я потел и часто отхлебывал из фляги теплую воду, пахнущую вином, а заодно слушал, как яростно бурчит пустое брюхо.

Так минуло несколько томительных часов. Я шел в безмолвии, с медитативной размеренностью переставляя ноги. Хождение по лесу становилось все более изматывающим. Голод — ладно, но я давно вытряхнул в глотку последние капли воды. Ручьев и рек поблизости не ощущалось. Устал я, прямо скажем, хотя и выглядел двужильным. Только эту самую двужильность нужно чем-то питать, а у меня в вещевой суме — шаром покати.

Наконец я остановился и прислушался к лесу.

Живности кругом совсем мало. Почему — не ясно. Мое чутье просто говорит — эй, Джорек, кабаны и медведи отсюда давно ушли, осталась мелочь пузатая — зайцы-кролики, лисы, несколько волков. Ну и один большой Лис, который очень хочет кого-нибудь слопать.

В этом лесу ощущалось что-то странное. Оно угнездилось в нем давно и почему-то распугало дичь. Ага, вот что — странное не в самом лесу, а под ним. Под моими ногами.

Я ощущал легчайшую вибрацию. Она пропадала, затем появлялась снова. Источник ее находился под землей. В глубинах.

Кто-кто в подземельях живет? Добрые дяди-гномики? Только не убирайте, бога ради, из слова гномики букву «н», иначе черта с два я туда пойду.

Ладно, снова в дорогу.

Минут через десять дрожь земли стала ощутимее. Очевидно, источник вибраций находился неподалеку. Пойти глянуть, что ли? Наплевать на риск и сходить поглазеть? Любопытство, в конце концов, не порок, а составная часть полноценной личности.

Где-то сбоку раздался раскат грома. Баб-бах! Ого, а на небе-то вроде ни тучки! Возможно, гроза собирается на невидимом для меня горизонте, черт его знает, но я не ощущаю приближения дождя. А вот Джорек что-то чувствует — тело напряглось, из глотки рвется низкое рычание.

Я все-таки решил пойти в направлении источника вибрации, пересилив опасения Лиса. Интересно, что гром доносился именно оттуда. Не прошел я и ста шагов, как загремело уже неподалеку. Гроза надвинулась стремительно, я даже втянул голову в плечи в предчувствии ливня. Ближайшие кроны деревьев озарили всполохи молний. Что-то огромное, отливающее стальным глянцем, проплыло метрах в тридцати над головой, быстро набирая ход. Взгляд различил странный обод посередине, сотканный из клубящихся туч. Молнии из него рвались наружу, выстреливали острыми короткими хлыстами, образуя вокруг обода огненную корону.

Пахнуло озоном, порыв ветра колыхнул деревья, ударил в лицо. Посыпались листья. Я присел, затем, устыдившись, встал — в боевую позицию, с растопыренными руками. Готовый… защищаться?

Громовые раскаты быстро затихли. Я перевел дух.

И что это было, господа-товарищи? А? Клянусь, эта штуковина рукотворна. И я не я буду, если то, что пронеслось над головой, не является каким-то местным летательным аппаратом! А летел этот… громолет от источника вибраций. Стало быть, мне — туда, посмотрю одним глазом. Любопытство не порок, а?

Джореку не понравилось мое решение. В той стороне было что-то, что активно не нравилось ему и даже… пугало. Громолет принадлежал людям исключительно неприятным, да и людям ли?

Вскоре я вышел к низине, зажатой между каменистых горушек. Затаился в кустах, которыми поросла ложбина между гор, перевел дыхание, продвинулся вперед крадучись. Джорек сопротивлялся моему предприятию. Я приближался к месту, с которым у него были связаны нехорошие воспоминания.

Припав на колено, я устремил взгляд сквозь кустарник и присвистнул.

На противоположном конце низины в теле горы виднелись высокие врата, черные, как души грешников, усеянные бородавками заклепок. Мордор, блин… В такие ворота мог спокойно проехать «БелАЗ» с назгулами, стоящими на крыше. Над воротной горой торчали четыре крупные трубы, сложенные из черного камня — из жерла одной вился серый дымок. Площадка перед вратами была каменная, блестящая. Прочая низина поросла сорной травой. Тут и там из нее торчали каменные трубы, прикрытые стальными конусами, ближайшая находилась метрах в двадцати от меня.

Воздухозаборники.

Ворота приоткрыты, не настежь — но достаточно, чтобы в темную пасть прошли в ряд два человека. Туда и входили… люди. Я различил блеск цепей, расслышал тусклое звяканье кандалов.