Военторг. Министерство наживы - Кирилл Казанцев

Арсеньев сидел за столом и по ходу делал на листе пометки остро отточенным карандашом, озвучивал свое решение по каждому пункту.

— …насчет неуставных отношений в Забайкальском округе и последующего дезертирства рядового-срочника провести проверку в полном объеме. Виновных в этом офицеров не выгораживать. От журналистов ничего не скрывать, раз уж они про это ЧП пронюхали. Организовать встречу родителей дезертира с одним из моих заместителей. Осветить ее в новостях на одном из федеральных каналов. Особо отметить принципиальную позицию МО по поводу дедовщины…

Министр выслушивал следующее сообщение сводки, при этом особо не таясь, рассматривал своего референта. Его взгляд скользил по округлым бедрам, по талии, задерживался на высокой груди. У Клавдии были широковатые плечи, но это лишь придавало ей соблазнительности. Военным нравятся не просто красивые женщины, но притом и сильные. Правда, в этом рассматривании почти не было ничего двусмысленного. Так банкир в своем кабинете, выслушивая от секретаря финансовые сводки, без ущерба для дела может любоваться картиной модного художника на стене, купленной за сумасшедшие бабки. И все же игривая мысль закралась Игорю Михайловичу в голову, зародилась она, когда уставшая стоять Клавдия Грекова позволила себе подойти к широкому подоконнику, чуть прислониться к нему «пятой точкой» и слегка раздвинуть ноги.

«Если посадить ее на подоконник…» — мелькнула мысль.

Но тут же генерал-полковник отбросил эту гусарскую выходку как лишнюю. Всецело превратился в слух, позабыл о минутном искушении. В конце концов, он находился на службе, да и голос Клавдии приобрел иное, стремящееся привлечь внимание, звучание. Кроме того, таинственная гибель сторожевика «Бесстрашного» с недавнего времени являлась головной болью министра. Расследование, проводимое военной прокуратурой, все еще топталось на месте, как и работа комиссии. И вот в сводке неожиданно появилось кое-что новое от Пятого оперативного управления ГРУ Генштаба.

— …к обстоятельствам гибели «Бесстрашного» проявляет повышенный интерес человек, представляющийся обозревателем несуществующей московской газеты «Абсолютно секретные файлы» Александром Доморадским. Настоящая его личность до сих пор не установлена. Не исключено, что он работает в интересах одной из разведок стран НАТО…

После такого министр окончательно потерял интерес к красотам своего референта, он поднял руку, останавливая Клавдию, потянулся к трубке одного из многочисленных телефонов на приставном столике.

— Мне Пятое управление, — бросил он в микрофон, брови на слегка одутловатом лице министра сошлись домиком. — Да, и тебе доброго здравия. Получил я твою сводку насчет липового журналиста, который гибелью «Бесстрашного» озабочен. Подробнее, пожалуйста…

Арсеньев выслушал устный отчет о неудачной попытке захвата Андрея Ларина, когда тот встречался с капитаном сейнера.

— …точно уверен, что это шпион?.. значит, комиссия в правильном направлении отрабатывает версию столкновения с натовской подлодкой. Не терпится им узнать, что нам стало известно. Готовятся опровергнуть очевидное, когда мы им предъявим. Надо его взять… я понимаю, что это компетенция ФСБ. Но ты же знаешь, они привыкли жар чужими руками загребать. Мы на него вышли, информацию накопали, а вся слава чекистам достанется? Честь мундира на кону стоит. Западники нам сторожевик потопили, а мы ушами хлопать будем? Так что ты уж своими силами, без всякого привлечения контрразведки ФСБ, плотнее займись этим шпионом-мудаком, вычисли его и к стенке прижми. Победителей потом не судят… все, надеюсь на тебя. В курсе меня держи в любое время дня и ночи.

Арсеньев положил трубку, вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Ну, Клавдия, дальше давай, — устало произнес он.

— Я всю сводку прочитала, — референт положила бумаги на стол.

Министр потер виски.

— А теперь ты мне, Клава, объясни одну хрень. Только доходчиво, чтобы понятно было. Почему это мне некоторые письма с жалобами не официально через канцелярию доставляют, а через знакомых на дне рождения подсовывают?

— Какие письма? Какие жалобы, Игорь Михайлович? Кто подсовывает? — обиженно пожала широковатыми, но соблазнительными плечами референт Грекова.

Министр полез в выдвижной ящик письменного стола.

— Вот. Передал мне приватно эти жалобы контр-адмирал Нагибин, а он ГРУ всего Балтийского флота возглавляет. Мол, его бывший подчиненный капитан-лейтенант в отставке некий Виктор Соболев, бывший боевой пловец Балтфлота, много раз мне официально жалобы направлял, а они до меня так и не дошли.

— Каплей Соболев? — вздохнула с облегчением Клавдия. — И, конечно же, он пишет, что флот разваливают, боевые корабли ржавеют, честных офицеров увольняют, на флоте процветает коррупция. Его за превышение полномочий уволили, вот и мстит, кляузы пишет.

— Тут у него и еще одна жалоба имеется, самая свежая. Мол, ему достоверно известно, что «Бесстрашный» погиб не из-за столкновения с натовской подлодкой, а вследствие некачественного капремонта боевого корабля. Говорит, что готов предоставить доказательства только при личной встрече. Меня об этой встрече и контр-адмирал Нагибин просил. Как ты мне это объяснишь?

— Я ваше время и нервы беречь должна, корреспонденцию фильтровать, на то я и референт. Каплей Соболев — это классический кляузник. К тому же неуравновешенный. Вы же знаете, у бывших спецназовцев у многих мозги набекрень. Спиваются люди. Вот и пишет черт знает что. Завтра напишет, что марсиане к высадке на Землю готовятся, чтобы Кремль захватить.

— Уверена, что так и есть?

— Абсолютно, он теперь в Москву приехал, чтобы добиться личной встречи с вами. Живет у своей тетки в районе «Речного вокзала». Вам надо встречаться с сумасшедшим?

— Сумасшедшие в дурдоме должны лечиться, а не с министром обороны встречаться, — зло проговорил Арсеньев.

— Абсолютно с вами согласна, — дословно восприняла она реплику министра.

— Все, иди. Ко мне сейчас целая делегация из Пятого управления пожалует.

Начальник Пятого управления ГРУ — подполковник Юрий Николаевич Елизарьев, был личностью неоднозначной и спорной. Одни называли его выскочкой и считали, что он не достоин занимать столь ответственную должность. Другие, наоборот, пели ему дифирамбы. Третьи же придерживались нейтральной позиции. Мол, разное говорят, а как оно есть на самом деле, никто не знает. Да и зачем знать? Главное, что Елизарьев ничем не хуже и не лучше предыдущих начальников: со своим приходом новые порядки не ввел, никого из «старослужащих» не уволил. В общем, не стал ломать сложившуюся годами систему, а вполне органично вписался в нее.

Как ни странно, но самого подполковника нисколько не волновало то, что думают о нем окружающие. Даже больше — ему было плевать на их мнение. Короче, жил и служил по принципу: «Собаки лают, а караван идет». И все же был один человек, к мнению которого Елизарьев не только прислушивался, но и из кожи вон лез, чтобы завоевать его доверие и благосклонность. Им являлся министр обороны, которому, собственно, и подчинялось ГРУ, а следовательно, и входящие в его состав многочисленные отделы с управлениями, одним из коих руководил Юрий Николаевич.