Маскарад на семь персон - Олег Рой

И он – не торопясь, как будто случайно, – подошел. И остановился рядом.

Сам еще не понимая зачем. Словно толкнул кто-то.

– Чего тебе, пацан? – ощетинился тот из парней, в ладони которого поблескивала пересчитываемая мелочь, – высокий, тощий и какой-то весь вихлястый, как марионетка на веревочках. И волосы у него были пегие – как пакля, из которой делают прически дешевым куклам.

Парни, конечно, были старше, но все же не настолько, чтоб глядеть на рослого Игоря как на малолетку. Какой же он «пацан»? Но он подавил секундное раздражение и, будто и не заметив пренебрежительного тона, дружелюбно предложил:

– Может, вас угостить?

Второй, пониже и покоренастее, с темными, заметно косящими глазами, взглянул на непрошеного благодетеля с подозрением:

– С чего это?

Игорь пожал плечами:

– Да просто так, собственно. Я как раз располагаю кое-какими свободными финансами, почему бы не помочь хорошим людям.

– С чего это ты взял, что мы хорошие? – ухмыльнулся пегий.

– Ну как же! – безмятежно улыбнулся Игорь. – Ругаетесь негромко, автомат не только не пинаете, но даже гадом не обзываете, то есть в своих проблемах окружающую действительность не вините.

Сталкиваясь с теми, у кого не хватало на что-то денег – особенно если речь шла о каких-то копейках, – Игорь почему-то начинал ощущать превосходство. Хотя его собственных заслуг в том не было: в карманных деньгах его практически не ограничивали (впрочем, лишнего он никогда не запрашивал, зная невидимую, но явственную границу позволительного), и обеспеченность была для него чем-то вполне обыденным, привычным. И тем не менее чувствовать, что кто-то слабее тебя – в данном случае финансово, – было очень приятно.

– Ты чо, пацан, умный, что ли? – окрысился темноглазый.

– А вы разве нет? – еще дружелюбнее осведомился Игорь.

Высокий вдруг расхохотался:

– Ну угости, коли так. Ты вроде ничего пацан…

Серый и Косой не выделялись ничем особенным, кроме разве что полной, какой-то даже эталонной серости. Игорь посмеивался про себя, думая, что незатейливое отыменное «Серый» (звали «пегого» Сергеем) удивительно подходит не только своему носителю, а и его приятелю тоже. Больше всего этой парочке нравилось сидеть, точа семечки и пялясь в телевизор. Точнее, в видик – у Серого имелся видеомагнитофон, чем он страшно гордился, а вот денег на видеокассеты, даже на прокат их, не говоря уж о покупке, как правило, не было. Это Серого смущало или раздражало – смотря по настроению.

Игорю к моменту этого знакомства уже откровенно не хватало компании для «пошляться» и хотелось почувствовать себя взрослым, хотелось «огней большого города» и вообще чего-нибудь поострее школьных дискотек, проходивших всегда под бдительным присмотром двоих-троих учителей – скучища!

С Косым и Серым было куда как веселее.

Встречались обычно возле гаражей неподалеку от дома Игоря. Закуток был тихий, взрослые туда не заглядывали. Очень удобно. Если скажешь «приходи на наше место», никто и не догадается, где это. Впрочем, и говорить-то не приходилось, «наше место» за пару недель стало традиционной точкой, где можно встретиться, перед тем как двинуться «навстречу приключениям». Приключения, правда, были не бог весть какие, но все-таки повеселее, чем с одноклассниками учителей обсуждать. Пару дней они втроем смотрели у кого-нибудь дома видик – Игорь финансировал еду, напитки и очередную кассету, – а потом пару дней шастали, как он это называл, в поисках приключений. Ну то есть по всяким местам, которые были самому Игорю, что называется, не по возрасту. А в компании явно взрослых Серого и Косого его воспринимали как такого же. С ними можно было и в бильярдный клуб зайти, и даже в пивную. Платил, разумеется, тоже Игорь, которому это даже нравилось. Таким образом он словно бы придавал себе значимости.

Впрочем, видик – под чипсы с пивом, не то что какие-нибудь сопляки! – это тоже круто. У самого Игоря видеомагнитофона не было до сих пор: отец искренне полагал, что это пустая трата времени, и заводить дома «дурную машинку» отказывался категорически. Хотя вполне мог бы, в отличие от многих и многих сограждан «попроще». Все-таки для большинства видеомагнитофон оставался пока экзотикой. Так что Игорь чувствовал себя неким небожителем, когда, пренебрежительно сморщившись, бросал на перемене: «Да надоел уже этот видак хуже горькой редьки! Но куда ж нынче без него! Мхом порастешь!» Так что не такую уж он жертву приносил, когда пялился с Серым и Косым в очередной боевик (а то еще и порнушку, не, ну чисто поржать).

Но шляться по вечерней Москве казалось, конечно, куда более захватывающим и острым удовольствием. Не обязательно даже было заходить в злачные места – можно просто на крышу залезть или еще что-нибудь в этом роде. Но это действительно заводило: адреналин бил в голову и в ноги, в животе становилось холодно, в голове позванивало и шумело – даже без всякого пива – короче, круто! Может, со стороны их развлечения и выглядели глуповато, думал иногда Игорь, но это ведь развлечения, они и не должны быть сильно умными, главное, чтоб в ушах звенело, разве нет?

Игорь звал с собой и Матвея, но тот, как правило, отказывался. Так же тихо, но твердо, как когда-то сказал, что «училка – это грубо, нельзя так говорить». Так же, как однажды, когда Серый и Косой, закурив, предложили и Игорю с Матвеем, сделал две затяжки и, покачав головой, вернул сигарету Серому: «Спасибо, мне больше не хочется».

Почему-то переломной точкой стал не «курительный опыт», а одна на первый взгляд совершенно невинная прогулка. К тому, что Матвей вечно занудствует, отказываясь «замотать» математику или махнуть на последний сеанс в кино, Игорь привык давно, классе, наверное, в пятом, даже удивляться перестал. Но прогуляться по замерзшему пруду в соседнем парке предложил не он, а Серый. Матвей же, чуть нахмурившись, покачал головой: мол, лед еще слабый, опасно, зачем на рожон лезть.

Смешно, ей-богу! Так ведь самый смак и есть в том, чтобы лезть на рожон! Только полный Мотя этого может не понимать. Игорь, пустив в ход все свое обаяние, приятеля все-таки уболтал.

Нет, ничего страшного не случилось, никто не провалился, лед оказался не настолько слаб. Ветер смел с него весь снег, и в глубине ходили какие-то темные тени. Игорь, посмеиваясь, рассказал, как деревенские пацаны когда-то пугали его крокодилом. Может, в этом московском пруду тоже зазимовал крокодил? Они, все четверо, с непонятным азартом вглядывались в мутную ледяную поверхность: вон туда тень двинулась, айда за ней!

Назавтра Игорь сидел за партой один – промерзший на пронизывающем ветру Матвей подхватил жесточайшую простуду. Даже по телефону отвечал еле-еле, как будто протискивал слова сквозь хрипы и сипение. Игорю даже стало немного стыдно – зачем он потащил Громова на пруд? Но, с другой стороны, разве он, Игорь, виноват в том, что тот такой хлюпик? Если ты такой умный, чего не закаляешься? Впрочем, говорить этого и без того страдающему приятелю Игорь не стал. Но и звонить больше не звонил, не говоря уж о том, чтобы навестить. Да и к чему? Сидеть с постной рожей, выражая сочувствие страдальцу? Ну так страдалец сам виноват, что болезни поддался.