Киевская Русь. Волк - Оксана Крюкова

– Ни разу не любил и не полюблю.

А Святослава словно ждала такого ответа. Того ей и надобно было.

– Это ты просто девицу еще не повстречал, с коей покой потеряешь, будешь думать о ней по ночам да молить о поцелуях жарких.

И она гордо вскинула головку свою златовласую и прошла впереди Ярослава, лукаво обернувшись:

– Пойдем же домой быстрее, витязь русский. Я своего молодца искать, а ты свою ненаглядную.

И Ярославу ничего не оставалось, как последовать за ней молча. Подловила его девка хитрая на его же словах. Вот же змея подколодная! Да только все равно на душе у него хорошо было. Рядом с ней хорошо. Нравилось ему, как она его покусывает да покалывает. Знает девица, когда над ним подшутить можно, а когда и смолчать лучше.

А слова те обидные, что в лесу ему сказывала, он ей простил. Давно простил, сразу, как от медведя защищать бросился. Екнуло тогда сердце молодецкое. Не на шутку он за нее перепугался. Вмиг понял, что жизнь свою не пожалеет, а ее спасет. Вот и бросился зверю поперек, оттолкнув девицу в сторону. Не подумав бросился. Только сейчас понял, как собой рисковал ради девки златовласой. Но Святославе о том вовек не скажет, чтобы силу над ним свою не почувствовала. Да неужто запала девица в душу его? Да так незаметно? Не знал на то Ярослав ответа. Темно внутри все было. Но все равно хорошо на душе, когда она рядом такая гордая и красивая идет. Ох как хорошо и сладко-то…

***

Так и шли вдвоем по лесу дружинник славный да девица-раскрасавица. Молча шли, каждый о своем думая. Вышли из леса, когда стемнело. Да на поляне света от горящих факелов много было. Разыскивали их уже. Степан как увидел, что хозяйки его нет нигде, да подружек ее заметил в обнимку с молодцами, кроме одного, новгородца, сразу поднял пол-Киева, чтобы найти Святославушку, чуял беду.

– Вон они оба идут! – вскричал кто-то в толпе.

– Ох какая же Святослава растрепанная! – удивилась громко одна баба.

И вправду купеческая дочь шла с волосами распущенными да спутанными, в платье грязном да разорванном, вся в царапинах да ссадинах. А за ней следом Ярослав шел. Тоже весь в царапинах, с кровавой повязкой и медвежьей шкурой на плечах.

– Что же приключилось с тобой, горлица ты наша?! – бросились к Святославе тетка ее с дядькой.

Тут же к ним и другой народ сбежался. Всем надо было знать, где дочь купца пропадала. Всем позлорадствовать хотелось да косточки девице перемыть. Чай, не одна была в лесу, а с новгородцем.

– Грибы собирать пошла, о том и Степан вам сказывал, да в чащу лесную далеко забрела, вот и потерялась, – стала оправдываться дочь купеческая. – А подруги мои заметили, что нет меня нигде. Вот и попросили Ярослава, кой охотник опытный, чтоб нашел и домой возвернул. Да только медведь на меня напасть в чаще той решил, и Ярослав мне жизнь спас, зверя убив.

Собравшийся люд посмотрел, куда девица рукой указывала. Чуть в сторонке стоял дружинник княжеский с глазами уставшими. Ведь он до сих пор держал на плечах шкуру медвежью, ох и тяжелую.

– Как же ты, молодец, в одиночку медведя завалил? – теперь народ к нему приставать начал, забыв про Святославу, а та и рада была.

– Так и завалил, – гордо ответил Ярослав, – стрелами да мечом острым!

Скинул он шкуру медвежью на землю да меч из-за спины достал окровавленный, народу показывая. Все заохали, подивились подвигу молодца.

– Такой молодой, а уже медведя поборол, – судачили в толпе. – Не зря его князь десятником сделал.

– Вот вам и новгородец. Всем нашим мужикам пример, – смеялись бабы киевские.

Святослава же к своим подошла, так как никто более на нее внимания не обращал, ведь не получилось девку в срамоте уличить. Все поверили, что и вправду потерялась, а дружинник спас ее от беды неминуемой. Шкура свежая медвежья да рана воина тому немыми свидетелями были. Никто и не вспомнил спросить, а что Ярослав в том лесу-то забыл…

***

Один только Степан заботливо Святославу за плечи взял да своим плащом крестьянским накрыл, пряча разодранное лесными ветками платье девичье. А когда накрывал хозяйку свою, невольно глаза его засияли да улыбка на устах заиграла нежная. Но Степан вовремя опомнился, снова хмурым и серьезным стал. Обернулся на родичей девицы, не заметили ли чего? Но тем не до холопа было.

Только один человек был, который все приметил. Ярослав, он все видел. Пока перед людом о подвигах своих рассказывал в лесу, краем глаза за Святославой наблюдал. Вот и узрел, как холоп ее за плечики взял нежно да как его очи засверкали. Не понравился тот взгляд Ярославу, ох как не понравился. Не как на хозяйку Степан смотрел на Святославу, а как мужик на красную девицу. Ярослава передернуло от злобы. Сверкнул он очами на холопа дерзкого. А тот как почувствовал, тоже на него в ответ взглянул. Схлестнулись жестко глаза серые с карими. Каждый из них все про другого понял. Стояли, как два хищника. И хоть Ярослав выглядел грозно, да холоп взгляда не отвел. Ухмыльнулся лишь в ответ. «Не бывать Святославе девкой твоей!» – подумал Степан. А Ярослав будто мысли его прочитал, напрягся весь. Так бы и стояли друг против друга, гневно глядя, если бы Святослава не захотела домой пойти да не покликала своего слугу верного. Тот нехотя на зов повернулся и пошел за ней следом, оставив Ярослава в ярости.

«Ишь как умело пользуется своим положением! Небось и в горницу к ней ходит!» – подумал дружинник, провожая прищуренным глазом соперника неожиданного.

А холоп тем временем за хозяйкой шел да в усы себе улыбался. Вон как разозлился вой княжеский. Видать, глаз на Святославу положил. Но Степан своего не упустит. Ему самому такая девка нужна. Чай, Степан тоже из знатной и богатой семьи. Старшим сыном ростовского боярина был! Да только спутался по молодости с людьми лихими, вот и ушел из дому, а потом в долговой яме в Киеве оказался, пока Никита Кузьмин его не выручил. Поклялся он купцу тогда в верности, что служить будет, ведь от беды его тот избавил.

И непременно сдержал бы слово свое, кабы дочка купца не приглянулась. Да так приглянулась, что кровь в жилах застывала от одного ее взгляда. Хоть Степану уже давно за тридцать годков перевалило, но мужик он был в расцвете сил. Статный и видный, не хуже богатырей княжеских. А как увидел Святославу в первый раз, так и тронули сердце блудное красота девичья да чистота душевная, разжигая в нем надежду пламенем. Вот и думал Степан, как взор очей девичьих на себя обратить. Чтоб разглядела в нем мужика, достойного себе. А то, что он в холопах у нее ходит, не беда. Придет времечко, все расскажет о семье своей почтенной ростовской, о хоромах своих да о жизни буйной молодецкой, кою с вольным людом провел по лесам да степям.

Степан для себя уже давно решил, что Святослава только его будет. Как возвратится купец, так и поговорит он с ним по-серьезному о дочери единственной, в женки попросит. Ведь такая жена, умница да раскрасавица, в любом доме почет! А пока другом ей станет, чтоб девица сердечко свое да душу доверила, чтоб привыкла к нему и не боялась. Только одно сейчас его настораживало: как тот молодец на него глядел, словно вызов бросая. Да Степан своей хозяюшкой ни с кем делиться не станет. Но ведь тот, второй, разрешения спрашивать и не подумает, сам за Святославой ухаживать начнет. Прочел то холоп в глазищах дружинника серых да волчьих. Хоть сердце Степана и обрадовалось, что Святослава на воина внимания не обращала, да надолго ли? Соперник тот грозный, только в пору своего мужицкого цветения вступающий, видный и статный, выдержит ли сердечко девичье напор молодецкий? Не знал на то ответа Степан, да и знать не желал. Все равно по его воле все будет!