Жена наверху - Рейчел Хокинс

– Три «маргариты» во вторник, да?

Бланш только пожимает плечами и макает очередной чипс в соус сальса, поданный в маленькой синей чашке.

– Если есть возможность, почему бы и не развлечься! – произносит она весело и, на взгляд Беа, наигранно.

В последнее время с Бланш что-то не так, но Беа никак не может понять, что именно. Возможно, причина в Триппе; они с Бланш женаты всего год, но в их отношениях уже чувствуется надлом, напряжение. Как раз на прошлой неделе Беа заглянула к ним в гости пропустить по стаканчику и два часа напролет наблюдала, как супруги постоянно придираются друг к другу, обмениваются небольшими колкостями и мелкими оскорблениями под видом любовных признаний. Теперь, сидя напротив Бланш, Беа видит, что веки у подруги слегка припухли, а кожа потускнела. Она жалеет, что ляпнула такую глупость насчет третьей «маргариты».

Когда перед ними ставят напитки, Беа поднимает тяжелый бокал с посыпанным солью краешком и касается им бокала Бланш.

– За нас! – произносит она. – И за то, что мы больше не пьем те чудовищно калорийные коктейли, которые подавали в «Эль-Калор».

Как Беа и хотела, ее слова заставляют Бланш слабо улыбнуться. «Эль-Калор» – дешевое мексиканское заведение, располагавшееся неподалеку от Айви-Ридж, где они с Бланш учились в подростковом возрасте. Подруги заходили туда почти каждый пятничный вечер, хотя им было далеко до совершеннолетия, и заказывали самый отвратительный в меню коктейль «маргарита», замороженную смесь, которая подавалась в гигантских пиалах и имела ярко-красный, или синий, или неоново-зеленый цвет, окрашивавший губы и зубы. У Беа до сих пор сохранилась сделанная в выпускном классе фотография, на которой они с Бланш показывают в камеру языки. У Бланш язык фиолетовый, у Беа – алый, их глаза сияют от спиртного и юности. Она обожает эту фотографию. Она скучает по этим девочкам. Возможно, сегодня вечером у них есть шанс хоть немного воскресить былое?

Бланш берет в руки меню, и Беа видит браслет на ее запястье. Невольно она тянется к руке Бланш, чтобы рассмотреть его: это красивый тонкий серебряный обруч с изящной подвеской в виде знака зодиака Бланш, Скорпиона, украшенного бриллиантами.

– В следующем году мы запустим в продажу нечто подобное, – сообщает Беа, поворачивая запястье Бланш, чтобы лучше видеть браслет. – Но мы сделаем эмалевую подложку для подвески и цвета камушков на выбор. Я подарю тебе такой.

Бланш отдергивает руку, локтем едва не опрокинув бокал. Это движение настолько внезапное, настолько агрессивное, что еще пару мгновений рука Беа продолжает висеть в воздухе над чипсами и сальсой.

– Мне нравится этот браслет, – возражает Бланш, глядя в меню и стараясь не встречаться взглядом с Беа. – Мне не нужен еще один.

– Я просто подумала… – начинает Беа, но тут же, умолкнув, берет свое меню, хотя всегда заказывает одно и то же.

Бланш тоже утыкается в меню с таким видом, будто разгадка тайн Вселенной закодирована среди различных вариантов буррито и энчилад. Воцаряется тяжелое и неловкое молчание, и Беа пытается вспомнить, когда в последний раз испытывала такое в компании Бланш. Той Бланш, которая стала ее лучшей подругой с тех пор, как взволнованная четырнадцатилетняя Беа впервые оказалась вдали от дома и пыталась вписаться в коллектив учеников новой шикарной школы.

Официант принимает их заказы, привычные для обеих: зеленые энчиладас для Беа и суп-тортилья для Бланш, – и та же гнетущая тишина возвращается. Беа уже подумывает сделать вид, что просматривает сообщения в телефоне, но тут Бланш произносит:

– Ну как там твой парень?

Очередной всплеск раздражения охватывает Беа.

– У Эдди все хорошо, – отвечает она, сделав особое ударение на имени, которое Бланш почему-то никогда не упоминает.

Для нее он всегда «твой парень», иногда «этот парень», а однажды за обедом с подругами из Айви-Ридж Бланш назвала его «паренек Беа». Подобные пренебрежительные фразы в адрес знакомых Беа часто слышала от Бланш на протяжении многих лет, но прежде никогда не получала их в свою сторону, и в итоге она встала и ушла прямо в разгар того обеда.

Теперь Бланш допивает остатки «маргариты» и послушно повторяет:

– Эдди. – Сложив руки на столе, она наклоняется вперед, рискуя попасть рукавом туники в пиалу с сальсой, стоящую у запястья.

– Я ни за что не стала бы доверять мужчине, который носит такое прозвище. Ну, типа, взрослому мужчине. Если тебя зовут Роберт, ради всего святого, не будь Бобби, понимаешь? Или Джонни вместо Джона.

– Точно, – не может удержаться Беа. – Например, когда к имени парня нужно добавлять приставку «третий», но все зовут его Трипп.

Бланш хлопает ресницами, но затем, к удивлению Беа, начинает смеяться и откидывается на спинку сиденья.

– Ладно, туше, сука ты этакая, – говорит она, но в ее голосе нет настоящей злости.

Беа чувствует, как напряжение уходит, и гадает, удастся ли все-таки спасти этот вечер, но тут Бланш снова наклоняется и берет ее за руку. Беа видит, что подруга уже пьяна, третья «маргарита» завершает работу, начатую первыми двумя, и хватка Бланш на удивление крепкая.

– Но серьезно, Беа. Что ты знаешь об этом парне? Ты встретила его на пляже. Кто возвращается из отпуска с парнем?

– Вообще-то с женихом, – отвечает Беа, глядя Бланш в глаза. – На прошлой неделе он сделал мне предложение. Вот почему я позвала тебя поужинать вместе. Хотела рассказать тебе эту новость. Сюрприз!

Беа смущенно прижимает руки к лицу, шевелит пальцами и улыбается, но понимает, что не дождется нужной реакции, такой, как это обычно бывает у других женщин, как она сама когда-то отреагировала на признание Бланш. Когда наступает пауза, а затем начинается визг и слезы радости, хаотичные объятия, строятся планы на ближайшие праздники и вечеринки, сыплются вопросы о кольцах, платьях и медовом месяце.

Нет.

Бланш, ее самая лучшая подруга во всем мире, не выдает ничего подобного. Вместо этого она откидывается на спинку сиденья, приоткрыв рот от изумления. Сейчас Бланш – блондинка, ее волосы выкрашены хорошо, но цвет слишком резкий для нее, и на мгновение Беа показалось, что перед ней сидит незнакомка. В следующее мгновение Бланш снова пожимает плечами и позвякивает кубиками льда в стакане.

– Что ж, хотя бы позволь Триппу составить для тебя брачный контракт.

Приносят еду, и, пока официант расставляет тарелки, Беа лишь сверлит Бланш взглядом. Дождавшись ухода официанта, она придвигается, чтобы прошипеть:

– Ну спасибо. Очень по-дружески.

Бланш всплескивает руками, отчего серебряный браслет скользит вниз по ее тощему запястью.

– Что ты хочешь от меня услышать, Беа? Что я счастлива за тебя? Что я считаю отличной идеей выйти замуж за очень сексуального парня, который недавно подошел к тебе на пляже?

– Все было не совсем так, – возражает Беа, кладет салфетку на колени и оглядывается.