Девушка из бара - Линда Френсис Ли

– Это еще не конец, Уокер. – Затем он поднял деньги, развернулся и зашагал назад к доске.

Следующие пятьдесят минут тянулись, как никогда, долго для Робин. Минутная стрелка на висевших на стене часах двигалась чрезвычайно медленно. Теперь не только неправильные ответы приводили в ярость мистера Мартина, но и на правильные он реагировал раздраженно.

Когда наконец прозвучал звонок, возвещавший об окончании урока, портфель Робин был уже собран. Ей совсем не хотелось объясняться ни с мистером Мартином, ни с Кайлом Уокером. Не то чтобы Робин не хотела разговаривать с Кайлом, но она была уверена, что он видел, как она подбросила деньги. Подмеченное Робин выражение грустного удивления в его глазах только подтверждало тот факт, что его бедность трогала Кайла куда больше, чем он хотел это показать.

Продолжение учебного дня было для Робин не лучше, особенно если учесть, что она осталась без денег на обед и ощущала зверский голод. Помимо этого, она так нервничала при представлении своего реферата по литературе, что постоянно сбивалась, а это вызывало смех у старшеклассников.

В половине четвертого у Робин наконец закончились уроки, и она готова была идти домой. Еще одна задержка у шкафчика, и ей скорее всего сегодня удастся избежать встречи с Кайлом Уокером. А завтра она сменит курс математики на другой предмет и тогда не будет встречаться с ним до конца года. Но, повернув за угол по пути к своему шкафчику, она поняла, что сегодня удача точно отвернулась от нее. Возле шкафчика ее поджидал Кайл Уокер. Робин попыталась убедить себя, что он ждет Вебстера Бэйлстока, чей шкафчик располагался рядом с ее, хотя и не могла себе представить, что понадобилось Уокеру от президента шахматного клуба. Но она вполне представляла себе, что ему могло понадобиться от нее.

Надеясь, что Кайл еще не заметил ее, Робин резко развернулась и направилась в противоположную сторону. Однако, по-видимому, Кайл обладал превосходным боковым зрением. Робин не успела пройти и нескольких шагов, как он оказался рядом с ней.

Решительно, но и с удивившей Робин мягкостью Кайл взял ее за руку и повернул к себе. Какой же он был красивый! Такого красивого парня ей еще не приходилось видеть так близко.

– Зачем ты сделала это? – спросил он.

– Что?

– Черт возьми, зачем ты сделала это?

Что она могла ответить? Что она, подобно всем другим девчонкам, влюблена в него по уши? Или еще более правдиво, что по его глазам она заметила, как он уязвим и только прикидывается, напуская на себя безразличный вид?

– Потому что мне не хотелось видеть, как тебя вышибут из школы только потому, что так захотелось мистеру Мартину.

Робин снова заметила проблеск удивления вето взгляде.

– Я сам могу о себе позаботиться. И не нуждаюсь ни в чьей защите, а тем более какой-то малышки.

Кайл мог сказать что угодно, чтобы привести Робин в замешательство, но, обозвав ее малышкой, привел в ярость.

– Никакая я тебе не малышка. Мне хватает и лет, и сообразительности, чтобы догадаться о том, как ты несчастен... из-за всех своих проблем.

Губы Кайла искривились в усмешке.

– Я несчастен? – Кайл облокотился о соседний шкафчики наклонился так близко, что Робин снова почувствовала, будто воротник стягивает ей горло. – Только не говори, что ты и в самом деле так наивна. Задница. Тебе приходилось когда-нибудь произносить слово «задница», малышка?

Это можно было предвидеть. Наверное, она витает в облаках, если могла подумать, будто увидела затаенную обиду в его глазах. Робин натянуто улыбнулась:

– Конечно, приходилось. Я знаю слова и похуже. Козел. Как тебе это нравится? Ты и есть козел. – С этими словами Робин оттолкнула его локтем и с высоко поднятой головой направилась к двери, не обращая внимания на раскаты смеха, эхом прокатившиеся по заставленному металлическими шкафами помещению.

Первое, что она сделает с утра в понедельник, так это поменяет курс математики на любой другой.

Поскольку Бобби Мак решил, что не может без угрызений совести уволить Лейси, он предположил, что ему легко удастся не обращать на нее внимания. Однако, пробыв здесь чуть более недели, он понял, что в отношении Лейси Райт ничто не дается легко.

Она сводила его с ума.

Кроме того, он ощущал пикантную тесноту в брюках каждый раз, когда она входила в комнату. Он терялся в догадках: почему? Лейси совсем не была похожа на тех женщин, с которыми он предпочитал встречаться. Те были нежными и покладистыми, их голоса были низкими и волнующими, побуждавшими думать о пылком, страстном сексе. Все эти годы репортеры по-разному называли его женщин: от ангелочков до ветрениц. Бобби же предпочитал думать о них как о нетребовательных и избегающих осложнений созданиях.

В отношении же Лейси нельзя было сказать ни то ни другое. И это становилось очевидным, едва она входила в бар и завсегдатаи «У Бобби» старались более чинно сидеть и разговаривать потише. Стоило ей бросить один взгляд, чтобы посетители начинали вести себя благопристойно, что вскоре стало вызывать раздражение. Уже никто не заходил в бар опохмелиться.

Ничем не отличался и сегодняшний день. Лейси вышла из офиса с одним из этих проклятых гроссбухов в руках, как только начали появляться завсегдатаи.

– Бонжур, – бодрым голосом поприветствовала она всех, не обращая внимания на прокатившийся по бару недовольный ропот.

На ней была шерстяная кофта с маленькими белыми пуговицами и шерстяные брюки с отворотами. Кремовая кофта, кремовые брюки, туфли без каблуков и нитка жемчуга на шее. Волосы были стянуты узлом на затылке, и небольшие завитки обрамляли лицо; в ушах поблескивали жемчужные сережки. Ее вид совершенно не соответствовал работе с бухгалтерскими книгами в баре, скорее можно было предположить, что она собралась на задний двор, чтобы нарезать цветов для обеденного стола.

Лейси выглядела строгой, чопорной и, как вынужден был признать Бобби, чертовски сексуальной. Кто бы мог подумать, что тип библиотекарши сможет возбуждать его? Эта травма определенно подействовала на его мозги.

Бобби сидел на месте, с которого мог обозревать все помещение. Лейси лишь мельком взглянула на него в тот момент, когда он в очередной раз глотнул взболтанную сыворотку, которую налил в глиняную кружку для темного пива.

Лейси по-хозяйски прошла за стойку бара, чтобы подсчитать количество бутылок.

– Знаете ли вы, – перекрывая все разговоры, обратилась она к посетителям с очередным своим сообщением, что превратилось в ежедневный ритуал снабжения их бесполезной информацией, – что у раков нет видимых признаков существования мозга?

Сидевшие у стойки застонали, а Джаззи беззвучно воззвала к Бобби с просьбой уволить ее. Бобби нахмурил брови.

– Тогда пристрелите меня и положите конец моим несчастьям, – прошипела Джаззи как раз в тот момент, когда Лейси вынырнула из-под стойки.