Легкие горы - Тамара Михеева

– Ну, – начал дядя Саша, – это прошлой весной было. Она тогда совсем молодая была… А у меня друг есть, мы давно с ним дружим, еще с института, и вот… А, да, он спелеолог. Знаешь, Динка, кто такой спелеолог? Это человек, который пещеры изучает. Ну вот и мой друг, кроме всего прочего, еще в детском центре работает, кружок ведет.

И вот он звонит мне как-то и просит, чтобы я его в Лалову пещеру сводил. Это чуть выше по течению, пещера знаменитая в своем роде, там рисунки древнего человека нашли. Ладно, говорю, приезжай, только весна, распутица, места глухие, от Кувшинова придется пешком идти. «Ничего, – говорит, – у меня ребята привычные». Ну, не важно!

Приехали они в Лесногорск, потом на газели мы до Кувшинова доехали и пешком до Лаловой пошли. Ребята такие хорошие, умные, пять человек, лет по пятнадцать-шестнадцать, наверное. Снаряжения у них – тьма! Какие-то веревки, карабины, каски, фонарики… В общем, все всерьез. А всю дорогу дождь лил как из ведра, вымокли мы капитально. Ну, дошли, костер развели, обсохли немного…

А Лалова пещера красива необычайно! У нее сначала первый зал весь с окнами, дыры такие в стенах, будто специально кто прорубил, света много, сухо, хорошо. Там костер и развели. Ребята там даже ночевать решили. Ну а дальше как полагается уже в пещерах: темно, холодно, скользко. Я в первый день с ними пошел. Они на разведку ходили, ненадолго, вещи в первом зале оставили. Хотели ненадолго, а вышло…

В общем, идем мы по пещере, во весь рост еще идем, темно хоть глаз выколи, фонарики только по стенам рыскают. Стены влажные, под ногами хлюпает, глина, грязь… Не знаю, не люблю я эти пещеры.

Вдруг смотрю, друг мой насторожился. Ну, он человек бывалый! Прислушивается, даже на ребят прикрикнул: тихо, мол. Мы все тут замерли и слышим – гул такой идет, будто вода приближается. Смотрю: друг мой побелел весь и одними губами шепчет: обвал. Мы назад рванули. Только поздно. Завалило пещеру.

Динка даже вскрикнула, так живо ей представилось все, что дядя Саша рассказывал. И хотя она знала, что все хорошо будет, все-таки поближе к маме прижалась.

– Это мы потом уже узнали, что дожди размыли верхний слой земли, ну и вроде как сель сошел, да еще в самой пещере обвал небольшой случился. Чудом мы под ним не оказались. Но зато замурованы. Я вам даже описать не могу, как это страшно – вот так в пещере оказаться. Еды с собой – никакой, воды – во фляжках только маленьких, фонарики тоже долго не протянут. И искать нас неделю никто не будет, они же на неделю ушли в поход. В общем, молитесь за нас.

Друг мой сказал, что такая пещера должна еще один выход иметь. Решили искать. Только тоже ведь: детей одних не отпустишь, я со снаряжением работать не умею. Ну, что могли, ближайшие ответвления, разведали – ничего. Зато подземное озеро нашли. Хоть смерть от жажды нам не грозила теперь. Решили экономить свет. Сидели в темноте, друг к другу прижавшись. В слова играли, стихи читали… У одной девочки истерика случилась, еле успокоили. Ужас, конечно. Даже в туалет далеко не отойдешь – страшно потеряться. Не знаю, сколько времени прошло, решили мы завал откапывать. Копали, копали по очереди, через силу. Только бесполезно. Наглухо засыпало. В общем, мы пять дней там сидели. В темноте и холоде. Из еды у нас был только пакетик орехов, это Вовка Григорьев, славный такой малый, с собой прихватил. Ослабели, конечно. И уже не страшно ничего. Лишь бы кончилось все поскорее. От бездействия такого в какой-то обморок все время проваливаешься…

И вот однажды в полусне я вдруг чувствую, что кто-то мне руку лижет. Я руками туда-сюда… Юла! А она хвостом машет, аж ветер поднимает. Ну, думаю, все, галлюцинации начались. Но заставил себя сесть, на руки ее взял. Нет, не галлюцинация. А она меня дергает, тянет куда-то. Я друга растолкал, ребят, мы за ней пошли, она нас и вывела. Ползком, правда, пришлось, в грязи и глине, но это, я вам скажу, все равно…

Дядя Саша замолчал, и все молчали. Потом Юрась спросил:

– Как же она вас нашла?

– Откуда ж я знаю? Нет, ну как нашла, понятно, она же собака. Но вот как она поняла, что с нами беда, – вот что непонятно. И главное, мы же все проходы обследовали, а выхода не нашли, а она как-то нашла. В общем, спасительница.

– Саша, ты почему об этом не рассказывал никогда? – спросила Катя странным каким-то, чужим голосом.

– Ага, – усмехнулся дядя Саша, – чтобы вы надо мной кудахтали? – Он помолчал, потом проговорил неловко: – Сейчас вот, видишь, рассказал. Только бабушке Тасе чур ни слова! А Юла у нас, видишь, вот какая оказалась…

И он провел ладонью по ее спине. Юла жмурилась на огонь и делала вид, что весь этот рассказ не имеет к ней никакого отношения.

Динка плакала на чердаке. Она сама не помнила, как сюда попала. Бежала, бежала, карабкалась по лестнице, та гудела, вздрагивала, скрипела и дрожала. Но Динка не чувствовала, ничего не чувствовала, только слышала до сих пор ее голос, все слова.

А что она, Динка, сделала-то? Ну не убрала со стола, как бабушка Тася велела, и убежала без спросу гулять, это, конечно, плохо, а еще мама увидела, что Динка в носу ковыряет и что стена у ее кровати разрисованная. А если ей засыпать скучно? А ручка на подоконнике лежала… Она и нарисовала-то всего дракона огнедышащего, про которого Юрась рассказывал, и то, как этот дракон захотел съесть Юлу и как Динка Юлу от него спасает. Просто маме не нравится, как Динка рисует. Ей ничего не нравится! Динка терпела, а потом закричала:

– Ну и пусть! Я в лес уйду! Ты меня все равно не любишь!

Динка оттолкнула маму с прохода и бросилась бежать. И теперь вот ревет на чердаке. Здесь пыльно. Пахнет старым деревом, березовыми вениками, душицей. Динка легла на какой-то мешок, набитый, наверное, старой одеждой, и такая усталость навалилась на Динку, что она вмиг уснула…

А проснулась оттого, что мама звала ее повсюду.

– Дина-а-а! – кричала она у реки.

– Дина-а-а! – кричала она в лесу.

– Ди-и-ина-а-а! – кричала она во дворе.

– На чердаке она, – сказала бабушка Тася.

Заскрипела чердачная лестница.

– Дина! Вот ты где… А я тебя ищу, ищу… Ты разве не слышала? Как здесь пыльно! Зову, зову тебя, ты не идешь… Ну, Динка, хватит, что с тобой сегодня?

Динка села, протерла глаза, с каким-то отупением уставилась в одну точку – на разлохмаченный угол старой коробки.

Мама забралась на шаткий табурет и выглянула в узкое незастекленное окошко.

– Красота-то какая! Так на работу не хочется… Скоро ужинать пойдем. – Она соскочила на пол, подняв облако пыли.

– Фу… Ой, смотри, Динка! – И из-под завала всякой рухляди мама вытащила за ногу куклу.

– Бедненькая моя… Динка, это Наташа.

Мама села рядом с Динкой на тюфяк, положила на колени куклу.

– Я даже как-то… Совсем забыла про нее…