Сокровище призраков - Мария Жукова-Гладкова

– А тот вор по чему специализировался? – очнулся Петин приятель. – В смысле: антиквариат, золото или все ценное, что под руку попадется? Можно выяснить, что он украл и что не было найдено? Тогда мы точно будем знать, что тут может быть спрятано. Как говорится, размер имеет значение.

Следователь кивнул и обещал в самое ближайшее время наведаться в гости.

Петя вспомнил про домового, который его почему-то очень заинтересовал, и спросил мнение следователя о странных звуках у меня в печи.

– При вас они были? – Следователь посмотрел на Соню.

Она кивнула и также сказала про шаги и вздохи, которые и я слышала.

– В печи, скорее всего, дыра, – сказал следователь и вспомнил каких-то своих знакомых в доме брежневской застройки, у которых стена кухни одновременно является и стеной шахты лифта.

В том доме меняли лифт – и явно где-то пробили дыру. Теперь, когда ветер дует с определенной стороны, в квартире слышится дикий вой. Когда он прозвучал впервые, обитатели квартиры чуть не подпрыгнули до потолка, собака зашлась истерическим лаем. Теперь все привыкли. Вой слышен на трех соседних этажах. Другие соседи, проживающие по тому же стояку, от него не страдают.

– Скорее всего, вы место не определите, – посмотрел на меня следователь. – Ну, если только, как говорил этот Николай, разобрать и снова собрать печку. Или вообще ее убрать. Но вы же не хотите тут кардинальный ремонт делать?

Я покачала головой, оглядывая печь, которая поднималась до потолка. Кстати, а что с другой стороны? В комнатах, как я говорила, камины работали на два помещения, но у меня крайняя квартира на площадке. С другой стороны жил Николай Соколов, с этой стороны соседей не было.

Хотя нет – здесь примыкает соседний дом. Они же стоят стена к стене, без какого-либо зазора. Но может ли печь работать на два дома? Навряд ли. Хотя кто знает… В Петербурге встречается много странных строительных решений, причем они имели место во все времена. Но все-таки, скорее всего, здесь односторонняя печка, рассчитанная только на эту квартиру. Ведь на ней же еду готовили! То есть не на ней. К ней же плита присоединялась, которую кто-то из жильцов убрал во время ремонта. Или плита работала отдельно? Что мне Соня рассказывала? В любом случае надо будет пройтись по другим соседям, посмотреть, что в какой квартире осталось.

И ведь клад могли найти, когда убирали плиту!

Вероятно, что-то отразилось на моем лице, и собравшиеся у меня на кухне гости попросили поделиться мыслями. Я поделилась.

– Точно! – воскликнул следователь. – Вот и ответ на все вопросы!

– Вы уверены? – посмотрела на него Соня.

– Надо выяснить, кто убирал плиту. Если тот мужик из советской торговли, который коммуналку расселил, то можно понять, почему он быстренько обустроил свою смерть.

– Считаете, что обгорелый труп был не его? – уточнила я.

– Да в большинстве таких случаев обгорелые трупы не те, что должны бы быть, – отмахнулся следователь. – Это если в каком-нибудь бараке пожар – другое дело. А то дело было очень подозрительным.

– У того торговца вроде бизнес хорошо пошел… – стал вспоминать Петя. – Нам рассказывали…

– Мы не знаем, что он нашел и сколько там было, – напомнил следователь. – Может, он решил, что безопаснее будет сразу сделать ноги. И сделал. Если это он, конечно. А вообще интересно! Обожаю старые тайны!

Мне тоже было интересно, но мне еще предстояло жить в этой квартире с двумя несовершеннолетними детьми в отличие от всех остальных. И мне было совершенно не нужно, чтобы всякие подозрительные личности искали клады в моей квартире. Для меня было бы лучше знать, что клад найден. Лучше – до моего появления в этой квартире. И чтобы об этом узнали все заинтересованные лица! Да я сама приглашу журналистов, чтобы они сфотографировали клад, раструбили о нем по всем каналам, радиостанциям и печатным изданиям, и сюда больше никто не лез! Не нужно мне никаких процентов с находки. Мне нужна спокойная жизнь. Судьба и так сделала мне царский подарок в виде этой большой квартиры, в которой у каждого моего ребенка есть по комнате, а у меня и спальня, и мастерская.

Правда, говорят, что за все в жизни надо платить… Получила квартиру – плати нервными клетками. То есть моя задача теперь – найти клад или найти тех, кто его нашел, и…

Как я буду оповещать всех, кто знает о его существовании и ищет?

Кто этот клад тут прятал? Кто о нем знал?

Вопросов было великое множество, ответов не было. Хотя, может, Николай Соколов что-то скажет. Думаю, следователь постарается его расколоть.

– А обыск в его квартире проводить будете? – тем временем интересовался Петя у нового товарища и собутыльника.

– А как же? В самое ближайшее время.

Следователь обещал позвонить двум новым друзьям и как раз пригласить их в качестве понятых.

Вскоре мои гости поняли, что нужно и честь знать, и отбыли. Последней уходила Соня. Выглядела она отвратительно.

– Мне следовало бы догадаться, – сказала она на прощание.

– О чем? – удивилась я.

– О том, что навязчивое предложение услуг соседом – это неспроста. Но мне было не до него. Я тогда была так счастлива…

Стоило уйти гостям, как на кухне за стол уселись голодные дети. Но дети хотели не только есть. Они между собой уже обсудили план действий по поиску кладов, что-то прочитали на эту тему в Интернете и сообщили мне о своих мыслях по поводу возможных сокровищ в нашей квартире.

После простукивания двух каминов и печки можно было сделать вывод, что в них во всех больше нет пустых тайников, подобных вскрытому сегодня Николаем. Но это не значит, что нет заполненных тайников.

– И как только дядьки об этом не догадались? – не понимал мой сын. – Для нас, конечно, хорошо, что не догадались. Но надо быстро искать, пока другие не приступили к поискам. Хотя мы не обязаны их пускать.

– Костя, как ты собираешься искать сокровища? Разбирать камины? Снимать все плитки? Оставь эту бредовую мысль.

Ребенок объявил, что для начала следует осмотреть внутреннюю часть каминов, в которую сегодня никто не заглядывал. Если сокровища не спрятаны снаружи, то вполне могут находиться внутри. Ведь камины же нерабочие? Значит, ничего не сгорело и не расплавилось.

– Кто полезет в камины? – устало спросила я.

– Я, – сказала дочь.

– И я, – сказал сын. – У нас сколько фонариков?

Фонарик был один. Ребенок попросил меня завтра купить еще парочку, а лучше выделить ему средства, чтобы он сам купил «какие нужно». Я решила, что проще выделить.

– Мама, а как ты думаешь, что спрятано в нашей квартире? – спросила дочь.

Я пожала плечами. В этот момент раздался звонок в дверь.