В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

но Дерек и Илмарт слишком хорошо разбирались в интригах, чтобы ей удалось их провести.

Она, впрочем, полагала, что отец сумеет что-то придумать и спасти это дело — ведь он был гораздо более умел и опытен, чем она.

Однако отца нужно было ждать — он не мог побросать все дела и снова нестись в Кармидер — так что оставалось набираться терпения и пытаться как-то трепыхаться.

Трепыхаться не получалось.

Она, впрочем, выиграла Тэнь: та была полностью на стороне подруги и горячо верила в то, что Руби просто запуталась и теперь не знает, как выбраться. Но эта победа была единственной.

И Райтэн, и Дерек, и Илмарт больше не трудились изображать даже подобие вежливости и дружелюбия — и Руби уже через несколько дней поняла, что это, оказывается, довольно больно.

Проблема Руби была в том, что она не понимала значения искренности. Она жила другими категориями, в которых жизнь представлялась ей расчётной схемой, а люди — линиями графиков в этой схеме. Совершая те или иные поступки, можно было так или иначе изменить направление каждой отдельной линии и получить ту схему, которую хочется.

Руби делила людей на тех, кто чертит графики, и тех, кто выступает линиями на чужих схемах. Они с отцом однозначно относились к первым — а вот компания Райтэна пока была из второй категории. Но сама интрига с замужеством давала им шанс войти в число тех, кто чертит, — и Руби не понимала, как можно было не ухватиться за такой шанс, да ещё и кривить недовольно губы, мол, куда вы нас втянули.

Ей было и обидно, и досадно — она полагала, что Райтэн и его друзья станут основой её собственной команды, с которой они реформируют всю Анджелию. Теперь же выходило, что команда эта не только не намерена чего-то там реформировать и чертить, но и в целом отвергла Руби и не пустила её в свои ряды.

Больше всего Руби хотелось просто сделать вывод, что все они глупы, совершенно ничего не понимают в жизни и не стоят и грамма её переживаний.

Но она была достаточно умной, чтобы понимать, что дело не в глупости, — и недостаточно зрелой, чтобы осознать, что система ценностей у других может строиться не на таких основах, как у неё самой.

Промаявшись пару недель и так ничего и не осознав, Руби решила выловить для разговора Дерека, чтобы хоть что-то понять — он всё же по-прежнему казался ей более готовым на контакт.

Сам Дерек, прижатый к стене в университете, в восторге не был, но со свойственным ему терпением выслушал попытку Руби объяснить свою точку зрения. Она, горячась и пылая обиженными взглядами, пыталась рассказать, какие масштабные перспективы готовила для их союза и как не может понять, что именно сделала не так.

Как это и всегда с нею бывало, определить, говорит ли она искренне или снова разыгрывает какую-то интригу, было совершенно невозможно, — скорее всего, от того, что разыгрывать интриги было самой ею сутью, и другая искренность, кроме верности выбранному плану действий, не была ей свойственна вовсе.

Вздыхая про себя, Дерек слушал, пытался разобраться, вынес предположение «идёт борьба за раскол внутреннего круга Райтэна с целью дальнейшего влияния на него», но всё же решил вступить в прямой диалог по конкретно заданной теме, как если предположить, что сказана была правда.

— Смотри, в чём дело, Руби, — сложив руки на груди, достаточно дружелюбным голосом принялся объяснять он: — Ты обманула и Райтэна, и всех нас. И мы совершенно не знаем, как отличать, когда ты обманываешь, а когда — нет. Получается, — вынес вердикт он, — нам ничего другого не остаётся, как исходить из предположения, что ты обманываешь всегда.

Руби нахмурилась. Ответ Дерека не соотносился с привычными ей категориями.

— Дался вам этот обман! — наконец, с досадой воскликнула она. — Ведь хорошо же всё вышло!

Дерек мягко приподнял брови, состроил любезное выражение лица и осторожно переспросил:

— Что это именно за «всё», которое вышло «хорошо», Руби?

Та лихорадочно принялась объяснять все выгоды своего брака с Райтэном, союза Михаров с Тогнарами, и прочая, включая даже и проект с картами.

Внутренние вздохи Дерека стали ещё тяжелее, потому что он, однозначно, не чувствовал, чтобы ему дурили голову: она выглядела и слышалась совершенно откровенной и искренней, и это особенно раздражало.

— Руби, — наконец, прервал он поток её речей, дошедших до внешнеполитических выгод, — ты не понимаешь главного.

Она тут же замолчала, уперев в него требовательный взгляд.

Разомкнув руки, он сделал от стены шаг, покачался с пятки на носок, смерил её взглядом «что за идиотская ситуация!», завёл руки за спину в замок и, наконец, объяснил:

— Первое. Хорошо, допустим, политический союз — но зачем нужно было именно женить на себя Райтэна? — вопросительно посмотрел он на неё. — Почему твой отец просто не предложил союз его отцу?

Руби возмущённо подскочила:

— Но наши дети!.. — и принялась было пересказывать то, что уже рассказала ему чуть ранее, про выдающиеся перспективы отпрысков такого удачного союза.

— Руби! — он фыркнул. — Ты серьёзно? Ты историю Тогнаров читала? — тут он не выдержал и рассмеялся, затем, почесав бороду, высказал: — Вот уж уверен, что дети Райтэна…

— Всё зависит от правильного воспитания! — оскорблённо прервала его Руби.

Дерек посмотрел на неё грустно и снисходительно, затем ответил:

— Дети Райтэна мне слишком дороги, чтобы ставить на них столь бесчеловечные эксперименты, но, на самом деле, есть ведь ещё и второе.

Она жадно подалась к нему.

Он склонил голову набок, смерил её насмешливым взглядом, потом наклонился и таким тоном, как будто выдавал великую тайну, сказал:

— Нам это просто даром не сдалось, Руби.

Лицо её приняло обиженное выражение: она подумала, что он насмехается над ней.

— Если бы Райтэна интересовало нечто подобное, — логично отметил Дерек, — он бы сейчас был правителем Аньтье. Если бы подобное интересовало Илмарта, — он задумался и предположил: — Ну, думаю, он бы уже сейчас был мёртв, но до этого успел бы отправить своё в Мариане.

— А ты? — невольно заинтересовалась продолжением она.

Дерек рассмеялся.

— Если бы меня интересовала власть, — с насмешкой в голосе выдал он, — то, пожалуй, у меня было побольше разнообразных шансов, чем у них. Но, как видишь, — с шутовским видом раскланялся он, — я предпочитаю создавать карты и продавать каменный уголь.

Лицо её вытянулось. Она стала реально склоняться к версии «да просто они глупы».

Дерек же укрепился в соображении «попытка расколоть круг Райтэна».

Взаимно недовольные друг другом, они разошлись.

Противостояние ушло глубоко на