Дочь самурая - Олег Николаевич Касаткин

Но если кто-то заслужил смерть и муки – он должен мучиться. Здесь мы казним тех, кто заслужил мучения. Сегодня свершится суд шаханшаха над предателями, вероотступниками и разбойниками. Также будет казнен человек, преступления которого столь велики и ужасны, что мы с мобедом долго не могли выбрать какая казнь отвечает тяжести его преступлений.

Хикэри кивнула головой, продолжая рассматривать площадку.

На краю площади стояла большая – метров двадцать – стеклянная башня с платформой для подъема к вершине. Внутри башни клубился пепел.

На платформу втащили обнаженного мужчину.

Герольд зачитал приговор.

– Бывший дастур Алборз за корыстолюбие и пренебрежение верой приговаривается к смертной казни в башне пепла.

Дюжие палачи поднялись с пригворенным на платформе к вершине башни и сбросили его в башню. Сквозь стекло было видно как, мягко упав, тело взвило облако праха и стало биться в конвульсиях от удушья. Скоро клубы пепла закрыли вид на корчащееся тело.

– Умирать он будет часа два, – шах наклонился к Хикэри, – это довольно скучно.

На поле выгнали плетьми небольшую толпу, человек так примерно шестьдесят.

Как поняла Хикэри из речи герольда (перевод хотя и был синхронным, но отвлекал), это была община шиитов, которая, уйдя в запретные руины Кума, пыталась совершать там обряды. Выловленные и оказавшие вооруженное сопротивление они были приговорены к казни путем сажания на кол.

Вышедшие на поле палачи – огромные как слоны бритоголовые полуголые амбалы сноровисто раздели приговоренных и стали насаживать их на толстые колы, у которых верх был округлён и смазан маслом. Жертва под воздействием тяжести своего тела медленно скользила вниз по колу, причем округлённый кол не пронзал жизненно важные органы, а лишь входил всё глубже в тело. На колу устанавливалась горизонтальная перекладина, которая не давала телу сползать слишком низко, и гарантировала, что кол не дойдет до сердца…

Поле заполнила многоголосая симфония стонов казнимых, изредка прерываемая вскриками.

– Смерть у них от разрыва внутренних органов и большой кровопотери наступит очень нескоро. Я устроил моим добрым подданным развлечение дня так, – шах, прищурившись, посмотрел на поле, – на три-четыре. Это редкое развлечение. Шииты выдрессированы и знают – кому принадлежит Иран. Ежедневно десятки если не сотни их возвращаются к вере предков.

. – А что сюда свободный доступ? – удивилась Хикэри.

– Разумеется, это довольно популярное место.

– Любопытно, но вы мне говорили что-то еще о совсем ужасном, или вы это имели в виду? – Хикэри скучающе посмотрела на поле.

– К сожалению, нет, – Шах был к удивлению Хикэри немного озабочен, – она следующая.

– Это женщина?

– Увы, да. Скорее девушка, чуть старше вас, принцесса. Она, воспылав греховной страстью к своему старшему брату, вознамерилась с ним совокупиться. Когда об этом узнали родители, то она отравила отца и мать и, опоив старшего брата, отдалась ему. Когда он очнулся, то попытался убить распутницу. Она убила и его. К сожалению, она дочь древнего рода и поскольку ее отец был видным военным, то она училась в военном училище и превосходно владела всеми видами оружия.

– Какая мерзость! – Хикэри была не на шутку разгневана.

– Мы считаем, что некоторые люди заслуживают больше одной смерти. – Бахрам казалось ее не услышал. – Если их преступление было ужасным, наше правосудие не удовлетворятся обычным лишением жизни и заставляет их переживать три смерти, прежде чем им дозволено будет покинуть сей мир.

К большому вертикально установленному колесу подвели высокую стройную девушку.

Герольд стал зачитывать приговор.

– За кровосмешение, убийство родителей, и осквернение веры и естества, презренная Хуршид осуждена судом шаханшаха и Великого мобеда к казни трех смертей. Сначала она будет растянута на колесе на десять дней.

Каждый день ей будут перебивать по одной кости. По истечении десяти дней она будет отравлена своей скверной и отправится в ад.

– А что это такое, мой шах? – Хикэри невольно заинтересовалась методом казни.

– Ее нагую положат в колоду из двух кусков дерева так, чтобы голова, руки и ноги торчали наружу. – Шах, казалось, был рад поделиться знаниями с принцессой. – Затем отверстия для… естественных отправлений будут залиты гипсом и клеем – а потом мерзкую будут кормить и поить, пока у неё не загниют и не разорвутся внутренности и она умрет от собственных испражнений!

Для привлечения насекомых у нее натрут мёдом выступающие из колоды части тела.

Жуки и мухи будут ползать по осуждённой и медленно поедать ее плоть.

Через несколько дней жертва начинает сходить с ума, но всё ещё остается живой. Это может продолжаться долго, пока тело, наконец, не умрет.

В последний раз – а это было девять лет назад – жертва прожила семнадцать дней, прежде чем её мольбы о смерти были услышаны Ахура-Маздой. Но, поскольку из милости суд приказал перебивать ей кости, она будет мучиться дней десять максимум.

Милостивый суд!.

– Я восхищена вашим милосердием мой шах, – Хикэри одобрительно улыбнулась.

Палач сорвал платье с Хуршид и привязал ее к колесу.

Заблестевшее от пота обнаженное тело было распято на колесе.

В руках палача появился железный лом, и он сноровисто перебил жертве руку.

Из прикушенной губы потекла кровь, но девушка не издала ни стона.

– Кто хочет милости для нее? – воззвал герольд к собравшимся придворным.

Из толпы выскочил молодой мальчик, почти юноша, в форме пажа и бросился на колени перед тронами.

– Могущественнейший шаханшах Ирана и Анэрана, прошу вас заменить казнь на быструю путем четвертования.

– Я уже объяснял тебе, Фируз, что понимаю твои чувства брата, но я не могу заменить казнь, так как Великий Мобед уже утвердил приговор. Но Великая Принцесса Хикэри, будучи одной из Повелителей Альянса может заменить эту казнь на сдирание кожи или на ту, которая в таких случаях применяется в ее стране и никакую более.

– Ты ее брат? – удивлению Хикэри не было предела.

Юноша распростерся ниц перед тронами.

– Я Фируз, младший брат Хуршид и сейчас глава рода.

Прошу великую Повелительницу Альянса выслушать правду от ничтожного Фируза и смилостивиться над сестрой. Пусть она умрет быстро.

Хикэри посмотрела на шаханшаха. Тот с интересом рассматривал, как на ближайшем колу дергается бородатый шейх марая землю под ним дерьмом.

Что-то тут не так… и шаханшах потащил меня на эту казнь… Меня начинают как то использовать? Или во что то вовлекать?. Это не хорошо.

– Я выслушаю тебя, Фируз, завтра после обеда.

Фируз встал на колени.

– Благодарю величайшую повелительницу, я вечный раб Вашего Императорского высочества…

Шаханшах отпускающе махнул рукой, и Фируз отойдя, пятясь, на приличествующее расстояние, повернулся и подбежал к колесу…

– Сестра, меня согласилась выслушать Рата Света. Она смилостивится над тобой, и ты умрешь быстро.

– Не надо никого просить, – Хуршид