Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Монстр восторженно рыкнул, увидев своего создателя и повелителя. Чародей, улыбаясь, направился к нему и немного задержался, положив руку на белую полированную кость головы. Дракон довольно заурчал, зеленое пламя в его глазах загорелось еще ярче…

А затем громадная костяная башка взорвалась изнутри. Целый сноп молний хлестнул Реска прямо в грудь, отправив его в стремительный полет.

А это было уже делом рук Оцелота, что не устоял перед соблазном эффектно появиться на горной вершине из недр шикарно разлетевшегося на куски драконьего черепа.

Реск, чтобы не свалиться за край площадки на вершине горы, мгновенно выпустил цепи, остановившие его в воздухе, и немедленно ударил в ответ. Облако еще не осевшей костяной крошки, оставшейся от головы его ездового дракона, заполнилось клубящейся тьмой и схлопнулось, уничтожая все внутри себя.

Оцелот, однако, успел переместиться в другое место — впрочем, ничего удивительного, Парящий и не надеялся достать его этой атакой. Это было так, лишь ответное приветствие. А все-таки старик оказался неожиданно хорош. И внезапен.

Но его первый удар не был смертельным. А значит, свой единственный шанс он упустил.

Хотя сражаться с ним было одно удовольствие. Реск уже не помнил, когда последний раз испытывал такое приятное возбуждение. Адреналин по-настоящему бурлил в крови — ведь всем атакам Оцелота не хватало буквально волоса, чтобы достичь цели. И это дарило восхитительное ощущение настоящей опасности.

Руки обоих чародеев двигались с такой скоростью, что обычный человек никогда бы за ними не уследил. Конечно, эти двое могли легко творить заклинания силой мысли, но жесты придавали магии чуть больше мощи и чуть больше скорости. А два древних мага были далеки от того, чтобы недооценивать друг друга и сражаться вполсилы. В обычном слое реальности потоки молний Оцелота сцепились с черными цепями и лучами зеленой энергии Реска. Но маги, разумеется, постоянно прощупывали все доступные им измерения, пытаясь найти слабину. Настоящий бой, видимый лишь тому, кто обладал внутренним взором, шел сразу в нескольких плоскостях.

Где-то сражались друг с другом призванные твари, где-то происходящее напоминало скорее хоровод облаков в небе, а где-то два изощренных разума словно бы играли друг с другом, на скорость распутывая ловушки соперника и тут же расставляя свои. Но в каждой схватке прослеживалось нечто общее. Парящий бил от души, не жалея энергии, и каждая его атака, попади она в цель, грозила главе Гильдии кое-чем большим, чем просто ранением или даже смертью. Но все движения Оцелота были быстрее и точнее в мельчайших деталях. Архимаг знал, что у него нет права на ошибку, и потому достать его было невозможно.

Ни один удар Реска не достиг цели. Ни черные цепи, бьющие стремительнее змей, ни заклятия, известные лишь древним магам, не могли остановить главу Гильдии. Каждый раз тот успевал либо переместиться, либо подставить вместо себя очередную иллюзию — и неуклонно сокращал дистанцию. Очевидно, на близком расстоянии его атаки становились быстрее, но то же самое относилось и к его противнику. А Реск сейчас был ощутимо сильнее. И осознание этого очевидного превосходства наполняло душу мага братства радостью. Не настолько, конечно, чтобы потерять голову от восторга, расслабиться и выпустить победу из рук, но он слишком хорошо помнил, насколько силен Оцелот был тогда, много веков назад. Насколько сильнее он был любого древнего мага. А сейчас Парящий играет с ним, как с шаловливым котенком, который, на свою беду, подбирается все ближе и ближе.

И тут Оцелот наконец решил, что пора пускать в ход главный козырь. Его следующий удар был не только быстр, но еще и по-настоящему полон энергии. Реск среагировал скорее интуитивно, встретив поток сверкающих молний своей собственной атакой. Два заклятия столкнулись с таким звуком, словно целый грозовой фронт разрядился одновременно. Воздушная волна ударила обоих чародеев в грудь, исказив черты лица и растрепав волосы. Синяя и зеленая энергии смешивались воедино, рождая почему-то черную сферу, которая все росла.

Реску хватило мгновения понять, что больше ничего нового он не увидит, — судя по лицу Радимира, тот рискнул-таки вступить в чисто силовое противоборство и теперь пытался давить, пересиливая соперника. Парящий, напоказ зевнув, зачерпнул еще немного силы в Пустоте и изменил суть своего заклятия. Так, чтобы оно перешло на совсем другой уровень реальности, туда, куда чары Оцелота проникнуть в принципе не могли. И чтобы обошло их, добравшись до самого мага.

А все-таки, пожалуй, Радимиру следовало принять Пустоту. Даже жалко было терять такой талант, ведь сражение шло практически на равных. Но, увы, Реск не умел перерождать души, на это был способен лишь Мастер. А значит, Оцелота можно было только убить.

Архимаг, улыбнувшись одной из своих молниеносных улыбок, проделал со своим заклятием то же самое. Чародей братства от изумления потерял дар речи, он был совершенно уверен, что Оцелот не служит Пустоте. Но тогда почему он был способен, хоть и явно не в полной мере, использовать ее силу?

Так или иначе, ситуация внезапно изменилась, оба мага теперь находились в равном положении. Нанести решающий удар мог любой, но это означало, что и он сам окажется полностью открыт для атаки. А древние маги не умирают мгновенно. Они успевают прихватить с собой друга.

Оцелот, видимо решив, что терять ему нечего, сделал первый ход. Реск, осознав, что это конец, направил в ответ свое собственное заклинание и мысленно улыбнулся. На скоростях магической схватки такого уровня и речи не шло о том, чтобы мышцы лица успели среагировать и растянуть губы в усмешке. Все-таки старик сумел преподнести сюрприз. Парящий точно не ожидал, что уничтожит противника ценой собственной жизни. Впрочем, без Оцелота все эти «защитники» Империи — беспомощные дети, и братство легко с ними разберется. Так что размен вроде бы равный…

Но, черт возьми, как же не хотелось умирать!

И внезапно…

Реск не погиб.

Словно вмешался какой-то бог, в которых чародей никогда не верил.

Но, правда, и его заклятие не достигло цели. Оцелот, уронив руки, отступил на шаг — и победоносно улыбнулся.

Вокруг мага братства соткалась тончайшая радужная сфера, похожая на мыльный пузырь — именно в нее превратилось заклятие архимага. Парящий, не веря своим глазам, потрогал переливающуюся поверхность рукой и рассмеялся, изливая все напряжение последних секунд.

«А ты все-таки трус, Радимир. Ведь ты мог убить меня, пожертвовав собой. А вместо этого сотворил сферу отрицания. Поражен, что тебе это удалось… Но ты, похоже, поражен, что слышишь меня. Ничего удивительного — ведь меня питает именно Пустота, из которой сотворена эта сфера. Так что я могу передавать свои мысли через барьер. А вскоре, и ты это знаешь, я его вообще разрушу. На что ты рассчитывал, старый дурак, когда упускал и этот шанс?»

«Ц-ц-ц. — Оцелот с улыбкой поднял вверх палец. — Начнем с того, что ты в принципе неправ. Реск, это не я упускал шансы. Это ты действовал точно так, как я и задумывал. Я понял, зачем ты создал это костяное чудовище: тебе всегда хотелось быть выше происходящего и чтобы на тебя при этом смотрели снизу вверх. Ты ведь недаром прозван Парящим. Но на самом деле, друг мой, надо быть не наверху, а впереди. Я знал, где тебя искать. Ну а дальше — дело техники. Ты получил большую силу, и я сейчас, увы, не вполне представляю, что ты на самом деле можешь. Но твой образ мыслей никуда не делся. Я знаю, какие решения ты примешь. И поэтому я мог просчитать, чем закончится наша схватка».