Далеко за пределами - Наталья Серая

Но он не мог.

– Это было моё решение, Брэд. И ответ буду держать только я.

Она отдалилась. Под предлогом бесконечных слушаний и усталости избегала его. Брэд не спрашивал о причинах. И без того всё было предельно ясно. У них не могло быть по-нормальному. С самого начала не могло.

– Я не позволю, чтобы из-за моих ошибок сломалась твоя карьера.

Карьера. Кажется, она всерьёз верила, что своим решением спасает его карьеру. Наверное, Брэд мог бы прочувствовать всю горькую иронию ситуации, когда подавал рапорт об уходе, едва ему пришло распределение на новый корабль. Но он не чувствовал ничего. Не было смысла беспокоиться о сломанной карьере, когда сломалась жизнь. Сломалась ещё тогда, когда он стоял посреди космодрома, до хруста стискивая зубы и кулаки и глядя, как Диана поднимается по трапу. Не попрощавшись. Ни разу не оглянувшись…

Потом была только пустота. Изоляция, в которую он с каждым днём погружался всё глубже. Маленькая пыльная квартирка с поломанной мебелью и стенами в тёмных подтёках от разбитых в кровь костяшек. И тишина. Вязкое безмолвие, в котором почти забылось даже звучание собственного голоса. Ведь единственный человек, с которым Брэду хотелось говорить, был там, куда не доходили даже письма. А даже если бы и доходили – он не стал бы писать. Ведь она не позвала. Не попросила ждать. Оставила позади всё, что их связывало. Провела незримую, но непреодолимую черту между капитаном Бэлл и его Дианой. Чтобы он не смог возразить приказу.

Он не смог.

И простить себе это не смог тоже.

– Эмильен, – собственный голос показался Брэду чужим и далёким. – Не нужно. Это не принесёт пользы. Ни тебе, ни мне. Самое время прекратить.

Она отстранилась, отвела взгляд.

– Ты прав. Извини. Просто я… Забудь. Отдыхай.

Быстро поднявшись, она стремительно вышла из медотсека.

Брэд утомлённо прикрыл глаза и, выждав с минуту, тяжело поднялся и заковылял к двери. Ему не хотелось здесь находиться. На этой койке, в этом медотсеке. На этом корабле.

– Ого. – Дыхание сбилось от волнения, ладонь заворожённо скользила взад-вперёд, каждым сенсором киберпротеза ощущая будоражащую гладкость. Из головы от восхищения вылетели даже все приличествующие ситуации матерные эпитеты. – Ого.

Иррэн не слишком хорошо разбиралась в оружии подобного масштаба, но и той информации, что удалось раздобыть ещё до штурма, было довольно, чтобы понять: эта скромная пара матовых стволов, опоясанная строгими рядами скрытых катушек, вскоре вынудит всю оборонную промышленность в срочном порядке придумывать принципиально новый механизм работы электромагнитных щитов. Потому что воздействие магнитно-динамического оружия заставляло их в буквальном смысле сходить с ума и плавить под собой корабельную обшивку. А уж как эта чертовщина обойдётся с защитным силовым полем какой-нибудь колонии, можно было легко дофантазировать, вспомнив старую киноленту о парне в чёрном шлеме с респиратором и его летающей станции-убийце.

Кристоф ушёл около получаса назад, и Иррэн караулил лишь инженер, с мрачной миной сидящий за столом. Он был настолько погружён в свои мысли, что даже не услышал заветного щелчка двери, так что у Иррэн было немного времени, чтобы без лишних глаз насладиться моментом своего триумфа.

Триумфа и окончательного приговора.

Капитан Рихард Кальт, вопреки дурной славе, не был чудовищем – по меньшей мере, по отношению к собственным людям. Он мог понять. Он мог дать шанс всё исправить. Но у Иррэн Видаль, старшего инженера корвета «Байярд», этот шанс уже был.

Паскудник Дарс никогда не узнает, что лишнюю минуту, чтобы уйти из-под огня «Байярда» и скрыться в червоточине, тогда дала ему именно она, намеренно промедлив с включением глушилок. Она не расскажет об этом. Много чести знать. Но и никогда не пожалеет о сделанном. Несмотря на несколько сломанных рёбер и разжалование из старшего инженера в штурмовики.

Часть работы инженера по-прежнему оставалась на ней. Уже без оплаты. Но Иррэн не жаловалась: штурмовики неплохо получали, а двойные обязанности даже стали маленьким поводом для гордости: Кальт не смог найти инженера лучше неё. К тому же участвовать в штурмах оказалось куда веселее, чем просиживать зад на корабле, ковыряясь в железяках. За исключением одного поганого случая.

Жестокая перестрелка длится уже более получаса. Сколько уцелевших из штурмовой группы? Хорошо, если половина. Обычное дело. Главное, что их противникам повезло меньше: от защищавшей объект охраны к концу перестрелки остаётся лишь пара калек. Правда, очень упорно отстреливающихся калек.

– Эй, Шон! – Иррэн тяжело опирается на винтовку, на мгновение переводит дух. – Есть лишняя обойма? Я почти всё расстреляла. Ну, оглох что ли?! Вытащи уши из задницы!

– Есть, – напарник отзывается не сразу. Ранен, что ли? Из укрытия не разглядеть. – Лови…

Пик-пик, пик-пик…

Иррэн перехватывает на лету, не глядя. И далеко не сразу понимает, что оказалось у неё в руке.

Пик-пик, пик-пик…

Дыхание в лёгких спирает от ужаса. Какого чёрта?!

Пик-пик, пик-пик…

Контактная мина. Поставлена на задержку. Химическая липучка моментально въедается в ладонь, не оставляя шанса отшвырнуть эту дрянь. Сука, за что?!

Пик-пик, пик-пик…

Решение приходит мгновенно: щель между металлическими контейнерами, служившими ей укрытием. Засунуть туда руку с зажатой в ней смертью, максимально откинуть голову назад, зажмуриться…

Пик-пик, пик-пик… Ву-дум!

А потом приходит боль. И собственный вопль пробивается даже сквозь звон в повреждённых перепонках. Всплеск адреналина пересиливает болевой шок, позволяет рывком перекатиться по другую сторону укрытия, выдернуть из шлёвок ремень и зубами затянуть его на хлещущей кровью культе, рыча от боли. Лишь бы не закричать снова, лишь бы не выдать этому сукиному сыну, что жива. Молиться о том, чтобы ему не хватило мозгов пойти проверить.

И ему действительно не хватает. А поэтому первый её выстрел, настигший почти у выхода и пробивший ему плечо, становится для предателя полной неожиданностью. Второй дробит ему бедро, заставляя с воем скорчиться на полу.

Лишь позже Иррэн узнает, что ублюдок Шон и ещё двое, по случайности погибшие ещё в начале перестрелки, были подкуплены конкурентами. Им только и оставалось, что в конце зачистки под шумок перестрелять ничего не подозревающих своих и скрыться с добычей, не опасаясь расправы Кальта. Всё это Иррэн узнает после возвращения на «Байярд», когда, силясь не шататься, будет стоять перед Кальтом и твёрдо и упрямо смотреть ему в глаза: «Я одинаково хорошо стреляю с обеих рук, капитан. Я могу остаться в команде. Я справлюсь».