Белая королева - Бернхард Хеннен

Джулиано не сводил с нее глаз. Запрокинув голову, он мысленно ругнулся. В дуэлях с летающими противниками у него не было никакого опыта. Не к добру это…

Бесова Хранительница перехватила молот одной рукой и принялась раскручивать его, будто собираясь метнуть.

– Моя Хранительница дрожит, как перепуганная курица! – воскликнул Фабрицио.

– Значит, займемся твоей, – решил Джулиано и повернулся. Конечно, он боялся, что в любой момент ему в спину могут метнуть молот, но…

Фабрицио сделал выпад, атакуя воительницу, вооруженную коротким копьем с трехгранным острием.

Джулиано отвел копье в сторону мощным ударом двуручного меча. А Фабрицио, выпустив меч, обеими руками схватил Хранительницу за щиколотки.

Его веса хватило, чтобы на мгновение притянуть ее к земле. Фабрицио и воительница упали. Одно крыло Хранительницы сломалось, вывернувшись под неестественным углом.

Джулиано устремился в атаку, но случайно споткнулся о меч брата, пошатнулся, упал на колено.

Послышался грохот металла.

Боевой молот белокрылой Хранительницы ударил Фабрицио в спину, пластина кирасы прогнулась.

Вскочив на ноги, Джулиано замахнулся. Брат лежал на воительнице с коричневыми крыльями, ее голова виднелась под плечом Фабрицио.

Меч был слишком длинным, чтобы в такой ситуации нанести прицельный удар, – Джулиано не попал бы в незащищенное лицо Хранительницы.

Воительница напрягла мышцы. Подняла неподвижное тело брата.

Пальцы Джулиано крепче сжались на рукояти. Не раздумывая, он метнулся вперед, обрушившись на Хранительницу всем весом, чтобы прижать ее к земле, и ударил ей в лицо навершием эфеса, венчавшимся шипом.

Темный металлический шип вошел глубоко в голубой глаз, выдавил содержимое глазницы, погрузился в мозг. Красное месиво вытекло из раны. Хранительница дернулась – и обмякла.

Джулиано перекатился на бок.

Белокрылая воительница приземлилась рядом и наклонилась, чтобы взять молот.

В сознание Милана проник звон стали. Юноша посмотрел на небеса: рядом с Дневным Оком Всесоздателя вспыхнуло второе солнце, странное, багровое…

Он прищурился, пытаясь сосредоточиться на площади перед эшафотом. Боль подчинила себе все его чувства, Милан не мог ей больше сопротивляться. Он тихо всхлипнул.

Губа все еще кровоточила, во рту чувствовался привкус железа.

На площади стоял на колене какой-то рыцарь, сжимавший в руках огромный двуручный меч. Острие меча указывало вверх.

Рядом с рыцарем приземлилась Хранительница с белыми крыльями, чуть согнула колени от удара о землю.

И тут рыцарь выставил вперед ногу, сделал подсечку, зацепив лодыжку волшебного создания. Хранительница потеряла равновесие.

В тот же миг рыцарь вскочил, его громадный меч описал широкую дугу, готовясь нанести смертоносный удар.

Воительница в золоченых доспехах прыгнула вперед, уклоняясь от удара, которым ей отрубило бы голову. И маневр ей почти удался, лезвие не задело шею, но оно обрушилось на предплечье левого крыла, прошло сквозь плоть и задело правое крыло, пробив кость. Из обрубков крыльев на роскошные белые перья хлынула кровь.

Хранительница истошно завопила, в ее крике слышались слепая ярость и ужас.

– Довольно! – Голос императрицы разнесся над площадью. – Исход боя очевиден. Отец Небесный принял сторону семьи Тормено!

Толпа взорвалась ликованием.

Милан не понимал, что происходит. Его качало на волнах боли, уносило куда-то прочь. Происходившее на его глазах не достигало сознания.

Рыцарь в смутно знакомом доспехе склонился над поверженным воином. Открыл забрало, поднял его голову.

На площади все еще царило безудержное ликование.

Но в позе рыцаря не было и намека на победу. Он притянул лежавшего на земле рыцаря к груди и склонился над ним, сотрясаясь от плача.

– Все обвинения, выдвинутые против Милана Тормено и Нандуса Тормено, сняты. Освободите подсудимых от пут. – Голос императрицы легко заглушил гомон толпы. – Для сохранения мира на острове вся семья Тормено должна покинуть Цилию до наступления сумерек. До конца их дней Тормено запрещено ступать на землю этого острова. Таково мое решение.

Рыцарь встал, бережно опустив тело покойного на мостовую, и, с трудом переставляя ноги, подошел к эшафоту, на котором находился Милан.

Не глядя на него, Фурия расстегнула кожаные ремни, удерживавшие Милана. Юноша обессиленно прислонился к столешнице, чувствуя, что ноги у него подкашиваются.

Его подхватили руки в латных перчатках. Милан увидел лицо Джулиано.

– Ты?

Джулиано заключил его в объятия, и Милан привалился к груди брата.

– Разве старший брат не обязан помочь, когда его младший братишка нуждается в нем?

В горле Милана застрял ком. Юноша хотел что-то сказать, поблагодарить брата… Но с его губ срывались лишь бессвязные звуки.

– Фабрицио… – наконец сумел выдавить он.

Джулиано покачал головой. Слезы навернулись ему на глаза.

– Он… – Брат подхватил Милана, помогая ему встать на ноги. – Будем держать голову гордо. Покажем этим имперцам, – дрожащим голосом произнес он. – Фабрицио это бы понравилось. Он любил красивые жесты. Давай сделаем это ради него.

Джулиано повернулся вместе с Миланом, чтобы они оба оказались лицом к трибунам, и триумфально вскинул правую руку.

Милан увидел, как императрица кивнула, признавая их победу.

В этот момент на желтой трибуне вскочила какая-то женщина. Похоже, она что-то кричала, но ее вопли тонули в ликовании толпы. Красивое нежное лицо незнакомки исказилось в гримасе. Обуреваемая ненавистью, она вскинула руку, указав на Милана, – и несколько человек в ее сопровождении подняли арбалеты. До стрелков было не больше двадцати шагов – ничтожное расстояние для опытного арбалетчика.

Джулиано тоже их увидел – и быстро повернулся, закрыв собой Милана. Худощавое тело, скрытое доспехом, затряслось от вонзившихся в него арбалетных болтов. Брат обхватил Милана обеими руками, защищая его своим телом. Глаза Джулиано широко распахнулись.

– Нет! – выдохнул Милан.

В толпе кто-то завизжал.

Фурия подхватила братьев, не давая им упасть, когда тело Джулиано обмякло и ноги Милана подогнулись. Грудная пластина кирасы давила на Милана, не давая дышать. Лицо брата было так близко… На губах Джулиано выступила кровавая пена, но мужчина пытался что-то сказать, выдавливая из себя слова.

– Я герой?

– Ты стал кем-то куда бóльшим, чем герой. Сегодня ты стал легендой.