Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование - Альберт Еганян

Кроме прочего, прозрачность и понятность действий сторон – элемент того самого повышения доверия между бизнесом и властью, о котором еще не писал только ленивый журналист. И работа по повышению этого пресловутого доверия – ежедневный и многогранный труд.

Например, сайт тайваньского госагентства по ГЧП содержит постоянно обновляемые и пополняемые подробные перечни и описания предлагаемых инвесторам нескольких десятков проектов, организуемых на уровне страны и отдельных районов и муниципалитетов, сгруппированных по видам, с четкими инструкциями для инвесторов, информацией о статусе и состоянии, контактах, возможностях поучаствовать в них и прочей полезной информацией. Но при этом список проектов не является закрытым, выполняя не только информационную функцию, но и являясь своеобразной витриной того, как именно необходимо структурировать проекты.

В России ничего подобного пока нет. Но уже существует другой перекос. Неоднократно различные госорганы пытались составить список проектов ГЧП, который они хотят предложить рынку. При этом большая часть подобных списков делалась неопытными исполнителями, заказывалась госорганами, которые не имели опыта в подобных проектах, поэтому не могли оценить итоговое качество того, что им было представлено. А ведь для соответствующих госорганов это должен был быть первый, хотя в ряде случаев и не необходимый, шаг к внебюджетным инвестициям в подведомственную им сферу. Большая часть «структурирования» подобных проектов создавалась в кабинетно-теоретическом формате, а итоги не выдерживали никакой критики. Подтверждением служит факт того, что практически никакие проекты из подобных «списков» не были реализованы на практике.

А вот те госорганы, которые уже накопили качественный и успешный опыт реализации проектов, только сейчас начинают формировать свои листы приоритетных проектов, но одновременно «с широко открытыми глазами» относятся к тем проектам, которые приходят к ним по инициативе частного бизнеса, не возводя свои списки приоритетов в ранг иконы.

Это не означает, что этого не нужно делать вовсе. Как раз наоборот. Просто качество подобной работы должно быть кратно увеличено.

Все попытки составления таких списков неопытными исполнителями строятся на фундаментальной предпосылке о том, что существуют некие типовые проекты ГЧП, которые достаточно описать – и инвесторы придут сами. Но попытки типизировать что-то на фоне отсутствия собственной практики того или иного госоргана в этой сфере или его нежелания воспользоваться опытом «смежников» приведут, наоборот, к приостановке инвестиционного процесса в той или иной сфере. Произойдет как в случае с утверждением типовых концессионных соглашений.

В свое время правительство России утвердило порядка десятка типовых концессионных соглашений в различных сферах. Аргументировался этот шаг исключительно желанием облегчить мытарства частных инвесторов и соответствующих отраслевых госорганов. Что было следствием? Верно: утверждение подобных типовых соглашений здорово притормозило развитие рынка на последующие пару лет.

Сформировать проекты так, как предписывали типовые соглашения, не представлялось возможным по множественности экономических и юридических причин, а не выполнять их требования опасались, поскольку, несмотря на рекомендательную природу конкретно этих документов, в целом постановлениями правительства России не принято пренебрегать, даже если оно само и не против.

В целом можно отметить, что формирование национальных приоритетов по проектам – весьма и весьма действенный инструмент. Только стоит иметь в виду, что при правильном исполнении он существенно ускоряет развитие рынка и, соответственно, увеличивает объемные показатели внебюджетного инвестирования в инфраструктуру. В случае же «эксцесса исполнителя» так же сильно замедляет развитие в соответствующей сфере. Начиная формирование таких списков проектов, нужно точно понимать, что сохранение статус-кво после их утверждения уже вряд ли возможно.

Необходимо постоянное продвижение всей совокупности проектов ГЧП, в которых заинтересованы различные министерства, ведомства и регионы. На настоящий момент никакой единой политики в этой сфере не наблюдается. И это при том, что примерно на треть или даже половину, категории частных интересантов в тех или иных видах проектов пересекаются.

Стоит, наверное, как поступают в других государствах, проводить специализированные аналоги road-show, только при этом они должны касаться всей совокупности проектов, которые может предложить рынку государство в разных сферах и которые и находится на разных этапах своего структурирования.

Стоит использовать и иные механизмы продвижения проектов. Встречи с инвесторами (только с инвесторами, а не с теми, кто говорит, что это именно они), выпуск постоянной аналитики и анонсов от имени ведомств о тех или иных проектах, проведение предварительных road-show по группам проектов. Некоторые из указанных видов мероприятий рядом ведомств организуются, но в большинстве случаев – только формально. Ведь устроить реально инвестиционное мероприятие – не такая-то простая задача, и делать ее должны не столько те, кто умеет организовывать ивенты (свадьбы, похороны и даже деловые конференции сильно отличаются от реальных инвестиционных действ), сколько те, кто понимает в проектах. А у нас, наоборот, получается в итоге нечто, что обычно не попадает в целевую аудиторию, а потому не имеет особого эффекта. Различных форм продвижения как всей палитры проектов, так и отдельных из них существует огромное множество, и ими не стоит пренебрегать. Кроме того, сам жанр «инвестиционного мероприятия» накладывает отпечаток и на то, какими навыками должны обладать спикеры, которые, с одной стороны, должны «зажечь» публику, а с другой – очень хорошо ориентироваться как в проектах, так и в отрасли в целом. Чаще всего случается так, что это две отдельные категории. Одни умеют петь, а другие – танцевать. Так нельзя привлечь внимание заинтересованных в проекте лиц, разве что окончательно их отвадить. Такие спикеры – это, конечно, плохо, но бывает еще хуже, иногда выступающие не умеют ни петь, ни танцевать. На что при этом надеются организаторы – вовсе непонятно.

Кроме макроэффекта, качественная работа по представлению проектов имеет еще несколько следствий. Вынося на рынок тот или иной проект, государство – это «продавец», желающий «сбыть товар» за максимальную «инвестиционную» стоимость. Тогда и вести себя надо как продавец.

После объявления концессионного или иного конкурса у частных его участников есть всего несколько месяцев для того, чтобы принять для себя решение об участии, «сбить» консорциум, сформировать удовлетворяющую конкурсу заявку и ее подать. Но речь идет обычно о сложноструктурированных проектах и немалых деньгах, а проект будет функционировать следующие десять – двадцать лет. Можно ли это сделать за несколько месяцев? Практика показывает, что нет. Даже если иметь в виду более или менее продвинутых участников рынка, то факт объявления конкурса или сам момент такового и для них зачастую становится сюрпризом. Или не все желающие заявляются на конкурс, или те, кто заявились и победили, очень часто (причем и весьма быстро) возвращаются к концессионеру с гениальнейшей идеей – скорректировать концессионное соглашение. На моей памяти самый быстрый срок такого обращения был через десять дней после его подписания, фактически еще до стадии финансового закрытия.