Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион) - Фотий Константинопольский

юности он носил женскую одежду на гулянках; другие говорят с тем чтобы нанести ему обиду, что он получил это прозвище от уменьшительного имени своей няни. Другие, следуя за софистом Либанием, говорят, что в юности он был слабым и болезненным, ибо по этой причине он не часто посещал палестру, как привыкли делать все дети в Афинах; вот почему, когда он вырос, он был осмеян врагами из свою изнеженность прозвищем Батал. На самом деле, эфесский флейтист, называемый Баталом, первым надел женскую обувь на сцене и использовал нежные мелодии; он сделал свои выступления полностью женоподобными; отсюда впоследствии развратные и женственные мужчины получили прозвище Батал.

Cod. 266. Гиперид

Переводчик: Агностик

Я также прочитал речи Гиперида. Есть пятьдесят две подлинные, и двадцать пять сомнительные: итого семьдесят семь.

Сочинения этого оратора настолько превосходны, что некоторые[951] не могут решить Демосфен ли выше Гиперида, или же Гиперид выше Демосфена, и они применяют к Гипериду такое описание, которое я привел, меняя лишь одно имя на другое.

Его отцом был Главкипп, сын Дионисия, из деревни Колиты. Он оставил сына по имени Главкипп: этот сын занимался красноречием и оставил несколько судебных речей. Сам Гиперид, после того как был учеником Платона и Исократа, управлял афинским государством в то время как Александр дал законы Греции. Этот правитель требовал от афинян корабли и должностных лиц; Гиперид был того мнения, чтобы не отдавать ни того, ни другого, и предлагал афинянам распустить наемные войска, которые они держали на Тенаре.

Он пожаловал высокие почести Демосфену. Диодот обвинил его в нарушении законов, но он защищался так хорошо, что был оправдан.

После того как он тесно взаимодействовал с Ликургом, Лисиклом и Демосфеном, когда первые двое были мертвы, он изменил свое поведение по отношению к третьему, ибо Демосфен подозревался в получении денег от Гарпала, и Гиперида предпочли выбрать[952] его обвинителем.

Но он в свою очередь был обвинен Аристогитоном за противозаконные действия, ибо он издал указ, предоставивший гражданские права иноземцам и свободу рабам, и он приказал богов, женщин и детей отправить в Пирей.

На это обвинение он ничего не ответил, кроме того, что принял требования необходимости: «это не я», сказал он, «принял указ, это страх, который напал на нас. Это битва при Херонее», и он не был осужден.

Пока он был государственным оратором, он занимался профессией адвоката.

Подозревали, что он получил свою долю денег от персов, а также от Эльфиата; это не помешало ему исполнить триерархию в то время когда Филипп осаждал Византий; в этом качестве он быстро пришел на помощь и вовремя спас византийцев, в том же году он был назначен смотрителем театра, хотя все другие (триерархи) были освобождены от обязанностей. В то время когда он управлял республикой, он постановил[953] оказать большие почести Иолаю, который преподнес Александру отравленный напиток.

Он был ничем не хуже Демосфена в Ламийской войне, и с удивительным успехом произнес надгробную речь над павшими в этой войне.

Когда он увидел, что Филипп готовится напасть на Евбею, и афиняне справедливо были встревожены движениями этого правителя, он приказал использовать общественные средства для оснащения сорока триер; желая показать пример другим, он выставил две триеры, от своего имени и от имени сына. Народы Делоса и Афин спорили между собой, кто из них должен иметь приоритет в храме Аполлона. Народ Афин назначил Эсхина сказать речь, но ареопаг назначил Гиперида; эта та самая речь, которая известна под названием «Делосской».

Некоторое время спустя прибыли в Афины посланники Антипатра: эти посланники, призванные на слушания, дали высокую оценку своему хозяину и говорили о нем, как о самом честном человеке в мире. «Я знаю, что он очень честный человек», сказал Гиперид, «но я также знаю, что мы не хотим хозяина, каким бы хорошим он ни был». По поводу изобличения Мидия, он обвинил Фокиона в попытках подкупить народ своею щедростью; но в этом случае не имел последователей.

Наконец, после несчастного исхода битвы при Кранноне, видя, что Антипатр поклялся его уничтожить, и что народ хочет отдать его грозному врагу, он бежал из Афин в Эгину.

Там он нашел Демосфена, перед которым пытался оправдаться за процесс с ним. Он намеревался искать другое убежище: но был арестован по приказу Архия, хотя находился в храме Нептуна и даже обнимал его статую. Оттуда он был доставлен в Коринф, где тогда находился Антипатр. Там ему учинили пытку, чтобы заставить его раскрыть государственную тайну, но будучи человеком мужественным, он предпочел перенести все виды мучений, не сказав ничего, что могло бы повредить отечеству, и он вырвал себе язык, чтобы никто не мог вырвать из него тайну.

Другие говорят, что он был отправлен в Македонию, и по пути он отрезал себе язык, и что после смерти он остался без погребения. Однако какие-то родственники, несмотря на запрещение македонян, положили его тело на костер, а прах отправили в Афины.[954]

Cod. 267. Динарх.

Переводчик: Агностик

Наконец, я также прочел все речи Динарха. Насчитывается шестьдесят четыре, которые, по мнению большинства критиков, все его. Другие некоторые из них относят к Аристогитону, который процветал в то же время что и Гиперид.

По-видимому Динарх за образец подражания принял Гиперида, а скорее Демосфена, чьи горячность, живой стиль, вариации с применением фигур более соответствуют его гению.

Его отца звали Сократ; другие говорят, что Сострат: он был афинянином согласно одним, а по другим — из Коринфа. Будучи юношей он пришел в Афины, в то время когда Александр повел свою армию в Азию, он был учеником Теофраста и дружил с Деметрием Фалерским. После смерти Антипатра он принял дела Республики от большинства ораторов: некоторые были убиты, другие в бегах; и на данном этапе он возглавил дела. Он знал как завоевать дружбу Кассандра, одного из полководцев Александра; таким средством и оказывая судебную защиту тем, кто в ней нуждался, он приобрел большое имущество.

Самые знаменитые ораторы того времени были его противниками, но не выступал в суде против них, что было ему недоступно; он продавал свое перо тем, кто должен был защищать себя в суде. Когда Гарпал бежал в Афины, Динарх составил несколько речей против тех, кто обвинялся в получении взятки: но сам потом, обвиненный в том, что имел сношения с Кассандром, противоречащие интересам государства, продал