Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - Вячеслав Никонов

Исполнительный комитет заседает. Чхеидзе предложил пересмотреть ранее принятое решение о коалиции. В итоге Исполком, «пройдя все существующие в природе стадии колебания» (Троцкий), вопреки возражениям большевиков и меньшевиков-оборонцев проголосовал 41 голосом против 19 за предоставление его членам права занимать правительственные должности, чтобы «спасти революцию от надвигающейся катастрофы». Но на определенных условиях, которые вырабатывались уже поздно ночью. Большевики в этих прениях участия не принимали. Но, когда встал вопрос о форме контроля деятельности правительства со стороны Совета, «Каменев, посоветовавшись со Сталиным, взял слово, чтобы поддержать предложения руководящей группы большинства:

— Обязательство министров-социалистов давать Совету публичные отчеты о своей деятельности в правительстве является в наших глазах более действенным и нормальным способом осуществления контроля над правительством, чем прежняя система переговоров при посредстве контактной комиссии.

Утром 2 мая начались переговоры на квартире министра-председателя, в которых Временное правительство было представлено князем Львовым, Некрасовым и Терещенко. Церетели подметил, что «они далеко не имели торжествующего вида. По их озабоченным лицам чувствовалось, что предстоящий опыт был для них прыжком в неизвестность»[1321]. Что только не звучало в качестве новых кондиций. «Тут были введены и «аннексии и контрибуции», и спорные пункты по социальной и аграрной политике; но параграф об армии гласил об «укреплении боевой силы фронта», — очевидно, ввиду обязательства Керенского перед союзниками одухотворить армию революционным энтузиазмом»[1322].

Большевики в лице Каменева в этих переговорах тоже участвовали, хотя в тот день «Правда» опубликовала статью Ленина «Кризис власти», которая не вполне вписывалась в логику обсуждавшейся трансформации власти: «Временное правительство есть правительство капиталистов. Оно не может отказаться от стремления к завоеваниям (аннексиям), оно не может кончить грабительскую войну демократическим миром, оно не может не охранять барышей своего класса (т. е. класса капиталистов), оно не может не охранять земли помещиков… Бумажку с надписью «инцидент исчерпан» — написать можно. Но в живой жизни эти инциденты не исчезнут». Обрисовав возможные пути развития событий — сохранение буржуазного правительства, коалиция — Ленин предлагал третий: «перемена всей политики Советов, отказ от доверия к капиталистам и переход всей власти к Советам рабочих и солдатских депутатов. Перемена лиц ни к чему не приведет, надо переменить политику. Надо, чтобы у власти стал другой класс»[1323].

Параллельно проходил экстренный пленум Петроградского Совета, который «с горячим энтузиазмом встретил сообщение о предстоящем преобразовании Временного правительства». От большевиков выступил Зиновьев. Церетели критичен: «Зиновьеву трудно было заставить себя слушать. Аудитория проявляла к нему явную враждебность. Ироничные возгласы то и дело прерывали его речь. Когда же Зиновьев закончил словами «вся власть должна перейти к Совету. Мы одним ударом должны покончить все. Мы должны сказать — мы правительство», зал Морского корпуса огласился общим смехом». Вхождение в коалицию было одобрено двумя тысячами голосов против ста.

С пленума Петросовета руководители его Исполкома в 23.00 вновь отправились в Мариинский дворец для продолжения переговоров. Налицо было все правительство, включая и Милюкова. По словам Церетели, «Милюков развил свою решительную оппозицию против программы Исполнительного комитета с теми дополнениями, которые были приняты после нашего утреннего совещания с князем Львовым… Он заявил, что ответственность советских представителей в правительстве перед Советом с правом этого последнего отзывать своих представителей из правительства отдает судьбу всего правительства в руки Совета»[1324].

Это был последний раз, когда Милюков участвовал в заседании правительства. Как он напишет, «раньше, чем обсуждение декларации окончилось, в вечернем заседании А. Ф. Керенский сообщил П. Н. Милюкову о состоявшемся в отсутствии последнего решении семи членов Временного правительства — оставить за П. Н. Милюковым, при распределении портфелей, министерство народного просвещения, вместо министерства иностранных дел. Сам А. Ф. Керенский должен был получить портфель военного и морского министра. Не считая возможным при таком распределении и при намечавшейся победе циммервальдских тенденций в области ведения войны и внешней политики, нести свою долю коллективной ответственности за дальнейшие действия солидарного комитета, П. Н. Милюков категорически отказался принять предложение товарищей и покинул заседание»[1325].

Он обошел стол, пожимая руки министрам. «Кн. Львов, когда я дошел до него, схватил мою руку и удерживал ее в своей, как-то бессвязно лепетал:

— Да как же, да что же? Нет, не уходите, да нет, Вы к нам вернетесь.

Я холодно бросил ему:

— Вы были предупреждены, — и вышел из комнаты»[1326].

Троцкий иронизировал: «Милюков не заслужил, в сущности, такой жестокой казни, по крайней мере, не из этих рук. Но коалиция требовала очистительной жертвы. Милюкова изобразили перед массами в качестве злого духа, омрачавшего всеобщее торжественное шествие к демократическому миру»[1327].

Около полуночи Милюков, Шингарев и Мануйлов покинули зал и отправились на заседание кадетского Центрального комитета, где решался вопрос об участии представителей партии в коалиционном правительстве. ЦК кадетов уведомил правительство, что настаивает на оставлении за Милюковым портфеля министра иностранных дел. В противном случае он отзовет из кабинета всех своих представителей. Но затем ЦК передумает настаивать на этом требовании. Партия кадетов откровенно предала своего собственного лидера. И нанесла себе тем самым непоправимый удар.

Как легитимизировать новое правительство? Церетели утверждал, что «коалиционное правительство преемственно исходило из признанного страной первого Временного правительства, которое как государственный орган не прекращало своего существования, а расширяло свой состав и пополняло свою программу. Заняв эту правовую позицию, Временное правительство произвело назначение новых министров от своего имени указом Сенату. Но право участия Комитета Думы как органа цензовой буржуазии в образовании коалиции никем не оспаривалось, и потому Временное правительство представило ему список министров, который был им утвержден»[1328]. Мельгунов замечал: «Политическая роль Временного Комитета в эти дни была и его лебединой песней»[1329].