Сны инкуба - Лорел Гамильтон

Он смотрел на меня снизу вверх, глаза стали ленивыми, иулыбка — как у кота, который наелся сливок. Я обхватила рукой длинное, тёплое,толстое. И сжала.

— Я хочу вот это у себя внутри.

Когда глаза у него открылись, он ответил:

— Ведь для тебя прелюдии не было.

Я сжала его снова, посмотрела, как выгнулась у него спина,закинулась назад голова, и длинная коса свалилась с кровати, будто хотелаудрать.

— Можешь мне поверить, Натэниел, я готова.

Когда он пришёл в себя, то сказал:

— Ты здесь не единственная держала руки при себе, ятоже не трогал тебя ниже пояса.

Я закрыла глаза:

— Натэниел, прошу тебя, просто люби меня. Я хочу, чтобыты закончил то, что в кабинете начал. Пожалуйста.

Он посмотрел на меня, и что-то очень мужское, очень взрослоебыло в этом взгляде.

— Тебе понравилось?

Я посмотрела на него внимательно:

— Ты же там был. Как ты сам думаешь?

Он сел, и вдруг я оказалась в окружении его ног, его рук. Онпоцеловал меня, и поцелуй был бережный, но не целомудренный. Он исследовал мойрот, как я исследовала его ноги, зад — нежно, деликатно, с наслаждением. Ноодна рука его скользнула по мне вниз, коснулась. Моё тело отреагировало на этоприкосновение, но его рука не остановилась. Натэниел пальцем провёл поотверстию.

— Ты влажная.

— Я же тебе говорила.

Он скользнул пальцем внутрь, и у меня пресеклось дыхание.Тогда он вставил два пальца и кончиками их нашёл точку. Играя концами пальцев,только концами, он сгибал их и резко разгибал. И будто вот этот фрагмент моеготела ждал его, будто все, что он сделал раньше, осталось и ждало, потому что отэтих быстрых прикосновений я кончила. Кончила с криком, впиваясь ногтями ему вплечи и спину.

Он перехватил меня другой рукой за талию, иначе бы я упалана спину. Вытащив из меня руку, он сказал:

— Вот теперь ты готова.

Поскольку я видела только свои глазные яблоки, а речь былавне моих возможностей, я попыталась кивнуть, но вряд ли это было надо. Какговорится, дела говорят громче слов.

Я смотрела в лицо, нависшее надо мной, а тело входило в меняи выходило. Он опирался на руки, согнув ноги ко мне, то есть был опорой длясобственного тела. От зрелища, как он в меня входит, у меня голова в судорогезакинулась назад, тело свело, но я старалась овладеть собой. Старалась еговидеть. Смотреть на него, в первый раз смотреть. В первый раз после стольких фальстартов.Я сражалась с собственным телом, сопротивлялась невероятным ощущениям, которыезаполняли меня, сражалась, потому что хотела видеть его лицо.

В такой позе получалось неглубоко, а обычно я люблюпоглубже, но что-то в этом непривычном угле, в этой глубине или её отсутствии,в этом ритме, быстром, невероятно быстром, стало подводить меня к оргазму. Ячувствовала, как он нарастает. И успела выдохнуть:

— Когда я, тогда и ты.

У него голос был странно-спокоен, будто он полностьюсосредоточился на том, что делал:

— Ты можешь больше одного раза, а у меня может неполучиться.

Я коснулась его лица, подержала в ладонях.

— Когда я, тогда и ты. Хватит уже по отдельности.

Глаза его улыбнулись мне:

— Ладно.

И вдруг не осталось времени для слов и споров. Оргазм сжал меняв кулак, и бросился наружу, проливаясь прямо через меня, через кожу. Волна заволной наслаждения уносили меня прочь. Глаза Натэниела вылезли из орбит, будтоот удивления, и дыхание его участилось, тело его замедлилось на миг, почтиостановилось, а потом он вбил себя в меня глубоко, и если бы я не держала егоза лицо, он бы закинул голову назад, но я хотела видеть его глаза. Они былипочти безумны. Снова содрогнулось его тело, и на этот раз оргазм застал меняврасплох, лицо его вырвалось у меня из рук, мои глаза закатились под лоб, и язакричала.

Он свалился на меня мешком, вбив себя в меня из последнихсил, резко. Я вскрикнула и вцепилась ему в спину ногтями. Кожа поддалась. Онзабился на мне, и судороги его тела вбили его в меня ещё сильнее, а оттого яещё глубже впилась ногтями, всадила зубы ему в плечо, крича прямо в кожу.Заткнув себе рот кляпом из его плоти.

Телу Натэниела понравилась боль. Как будто если бы я несделала ему больно, он бы не кончил. Чем сильнее я всаживала в него ногти изубы, тем глубже вдвигался он в меня. Как будто нас захлестнуло бесконечнойпетлёй боли и наслаждения, и границу между ними размыло.

У него снова переменилось дыхание, и когда тело егоотбросило назад в оргазме, я все ещё цеплялась зубами за его плечо. Онвырвался. Я успела его вовремя отпустить, чтобы не откусить кусок мяса или нелишиться зуба, но недостаточно быстро, чтобы не пустить кровь. И меня затопиловкусом его крови. Сладкая, солёная, металлическая, а под всем этим — ещёчто-то, что-то большее. Не прошло и полусуток, как я укусила его в шею, и тогдая не так остро ощущала вкус крови. Разница — как между лихорадочно глотать водуот жажды или смаковать тонкий букет вина. Я оставила кровь Натэниела у себя наязыке, растёрла её по небу, распробывая вкус, текстуру, теплоту её.

А потом проглотила. Быстро, как будто никогда в жизни мнебольше не придётся ничего глотать жидкого. У меня бывала жажда крови, но, как инасчёт зверя, я здесь ошиблась, принимая часть за целое. Испробовав сейчасэтого сладкого вкуса, я стала понимать. Случалось мне пробовать кровь, ноникогда я даже не думала, что у неё может быть такой вкус.

Сила заплясала над кожей Натэниела, и по мне, прижатой кпостели его телом, она потекла колющим, оглушающим потоком. Я задрожала, изашевелился во мне зверь, мохнатый и полусонный, потревоженный среди дрёмы.

Натэниел снова склонился ко мне, и глаза его сталисветло-серыми с намёком на синеву. Я смотрела в глаза леопарда и чувствовала,как в этом теле распрямляется зверь, будто потираясь о ребра клетки.

И мой зверь потянулся во мне — ощущение было мне знакомо, ноникогда я не чувствовала, будто тело моё пусто и эта длинная сущность заполняетменя. Я задрожала, и трудно стало дышать на миг, будто что-то физическое во мнебыло, и оно, слишком сильно выпрямившись, мешает лёгким. Давление подержалосьсекунду и исчезло, но ощущение мне не понравилось.

— Ты пахнешь кровью, — сказал Натэниел, и рычащаянотка послышалась в его голосе.

— Это твоя кровь, — прошептала я, и сердце у меняуже билось быстрее.

— Но она у тебя во рту, — прорычал он прямо мне вгубы.

Вдруг его рот оказался вплотную к моему, язык раздвигал мнегубы. Он целовал меня крепко, долго, глубоко, запуская язык почти в горло, какнедавно себя самого, но язык этот не был такой длинный или толстый, как он сам.Зато сейчас были зубы, которые почти прорезали мне губы, давящая сила, с какойне может сравниться ни один оральный секс. Его язык лизал мне небо, щекиизнутри. Он наслаждался вкусом собственной крови.