Болтливый мертвец - Макс Фрай

— Вы же сами знаете, что по своей воле я не вернусь, — сказал я, внутренне содрогаясь от ужаса.

Как ни крути, а до сих пор мне еще никогда не доводилось ссориться с Джуффином. Видит бог, я бы предпочел прожить жизнь, так и не обогатившись столь ценным опытом. Но меня никто не спрашивал, к сожалению…

Я остановился, почувствовав, что силы оставляют меня, и прислонился спиной к причудливому стволу одного из деревьев, сияющему тусклым, но теплым оранжевым светом, как оживший янтарь. Удивительное дело: я сразу почувствовал себя лучше: и ноги больше не подкашивались, и колени не дрожали. Я почти успокоился и понял, что обязан своим исцелением дереву. Оно великодушно поделилось со мной своей странной силой, так что теперь я мог позволить себе роскошь оставаться упрямым до самого конца и еще какое-то время после…

страница сгорела

— Ну, если тебе непременно приспичило подраться… Что ж, я к твоим услугам, — объявил Джуффин. — Зря ты это затеял, Макс, — добавил он. — Ты, конечно, многому успел научиться за последние годы, но я тебе пока не по зубам, прими соболезнования!

Я и сам знал, что он мне не по зубам — еще бы! — но сейчас мне было плевать. Я уже смирился с тем фактом, что сегодня мне наверняка придется умереть, и решил: пусть уж это произойдет здесь, на Темной Стороне, где мои желания всегда были законом и исполнялись с пугающей легкостью. Кто знает, может быть, в самое последнее мгновение я успею пожелать для себя какой-нибудь иной участи и моя смерть останется ни с чем — уже в который раз…

— Что ж, если нужно драться, значит, будем. Куда ж я от вас денусь?

На самом-то деле мне хотелось спросить: а почему бы просто не оставить меня в покое? С ребятами Джуффин и без моей неоценимой помощи справится, это ясно. И вообще, все аргументы шефа, призывавшего меня к личному участию в грядущей идиотской битве за дурацкий цветок, выглядели, мягко говоря, неубедительно.

Но я не стал спрашивать. Захочет — сам скажет, а не захочет — выдумает какую-нибудь очередную чушь. Что ж я его, не знаю?!

— А кто тебе сказал, что мы будем именно драться? — насмешливо спросил Джуффин.

Теперь его голос звучал не отовсюду, а из-за моей спины. Я обернулся, чтобы убедиться: шеф действительно стоял в нескольких шагах от меня. Никто, впрочем, и не сомневался.

С того момента, когда я покинул его кабинет, Джуффин стал еще моложе. Теперь он казался чуть ли не моим ровесником. Только глаза остались прежними: очень светлые, как пасмурное небо над Ехо, безжалостные и холодные, как кусочки льда, извлеченные из самого сердца айсберга. Если бы не они, я вообще вряд ли узнал бы своего бывшего шефа. Господин Почтеннейший Начальник окончательно уступил место Кеттарийскому Охотнику по прозвищу Чиффа, и сейчас я очень хорошо понимал, почему его имя заставляло цепенеть бесстрашные сердца Великих Магистров ушедшей эпохи. Существо, спокойно и отстраненно взирающее на мир из этих сияющих светлых глаз, было способно на все, просто потому, что функционировало в какой-то иной системе координат. В нем не было ничего человеческого, и в первую очередь — человеческих слабостей. С ним было невозможно договориться. Во всяком случае, я сразу понял, что и пробовать не стоит.

— Драка предполагает активное участие обеих заинтересованных сторон, дружок, — назидательно сказал Джуффин. Еще и подмигнул мне с видом заговорщика, будто намекая, что на самом деле мы оба играем в одну и ту же игру, возможно довольно опасную, но очень веселую. — А в нашем случае активность буду проявлять только я, бедный, бедный сэр Макс!

— Стой на месте и не двигайся! — выпалил я, поскольку наконец-то вспомнил, что здесь, на Темной Стороне, каждое мое слово — закон, против которого не попрешь.

Но Джуффин демонстративно переменил позу: сделал шаг вперед, скрестил руки на груди и укоризненно покачал головой.

— Мои соболезнования, — снисходительно сказал он. — Ты у нас, конечно, Вершитель, а это — усраться как круто, но… Видишь ли, сэр Макс, тебе действительно крупно не повезло. Я — тот самый единственный и неповторимый человек, которому ты не можешь причинить никакого вреда. А уж навязать свою волю — тем более. Поэтому не дергайся. Если будешь вести себя прилично, я могу рассказать тебе, почему так происходит. Тебе же интересно, правда?

Я молча покачал головой. Мне действительно было абсолютно неинтересно. Более того, я был твердо намерен заткнуть уши, если он все-таки пустится в объяснения. Я понятия не имел, о чем он собирается говорить, но мое мудрое второе сердце знало без тени сомнения, что некая тайна, которую хранит Джуффин, должна оставаться тайной, любой ценой, во что бы то ни стало, потому что прикосновение к ней сулило безумие. Целую вечность безумия…

Тупая, ноющая боль в груди показалась мне чуть ли не благословением: мой защитник, меч короля Мёнина, наконец-то понял, что его подопечного обижают, и решил вмешаться. Что ж, лучше поздно, чем никогда! Я опустил глаза и обнаружил, что меч стал видимым и осязаемым. Теперь он нелепо торчал из моей грудной клетки, словно я был участником массовки какого-нибудь фильма о средневековых войнах, отлучившимся на перекур вместе с прилаженным «реквизитом». Неистребимая дурочка надежда возрадовалась и яростно засучила ножками, призывая меня к немедленным действиям. На сей раз я был с нею совершенно солидарен.

Я взялся за рукоятку меча. Не знаю уж, что именно я собирался с ним делать. Возможно, я искренне полагал, будто могу просто прирезать своего внезапно помолодевшего шефа и уйти восвояси, не потрудившись даже всплакнуть над его хладным трупом. Но меч меня подвел. Это выглядело как самое настоящее предательство.

Стоило мне прикоснуться к его рукояти, и мое волшебное оружие начало таять — очень быстро, как кубики льда, брошенные в горячий чай. Вязкая жидкость, прикосновение которой заставило меня содрогнуться от отвращения и поспешно отдернуть руки, текла по моей Мантии Смерти, оставляя на черно-золотой материи неопрятные клейкие пятна, словно я облился сладким сиропом.

— Короля Мёнина никогда не было, Макс, — насмешливо сообщил мне Джуффин. — Это просто миф. Одна из многих занимательных сказок, которыми я морочил тебе голову, ты уж извини! И вообще, пойдем-ка отсюда. У нас осталось очень мало времени. А поскольку сегодня мы оба пришли без Стража, нам предстоит совершить довольно долгую прогулку, чтобы отсюда выбраться.

Он положил мне на плечо тяжелую, горячую руку — это был снисходительный, почти ласковый и в то же время не допускающий никаких возражений жест — и неторопливо зашагал по сияющим камешкам призрачной улицы.

Я покорно последовал за ним: его прикосновение парализовало мою волю, я почувствовал себя совсем слабым, сбитым с толку и слишком усталым, чтобы сопротивляться. Подчиниться было проще. Это здорово смахивало на потребность заснуть после нескольких суток принудительного бодрствования, когда от человека не остается ничего, кроме одного-единственного всепоглощающего страстного желания закрыть глаза и раствориться в блаженной тишине.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — вкрадчивым, но не допускающим возражений тоном говорил Джуффин. — Наверное, тебе следовало узнать все несколько раньше: тогда ты не стал бы тратить силы на всю эту суету. Вообще-то, я отлично понимаю и даже одобряю твое страстное желание во что бы то ни стало повернуть все по-своему. Я и сам такой… Просто тебе не повезло. Ты нарвался на единственного человека, с которым ничего не можешь поделать. Это не беда: скоро я уйду навсегда, и больше никто не помешает тебе пинать непокорную реальность своими сапогами. Но еще пару часов придется потерпеть… — Он внимательно вгляделся в мое лицо и укоризненно покачал головой. — Ну нельзя же так падать духом! Куда подевался старый добрый сэр Макс, любопытный, как целая дюжина горных лисят? Неужели ты действительно не хочешь спросить меня о самом главном? Вижу, что не хочешь! Тем не менее тебе придется меня выслушать. Дело в том, что ты — плод моего воображения, сэр Вершитель. Я выдумал тебя, мальчик, и должен признать: ты — лучшее из чудес, которые мне удавалось совершить. Венец моих усилий. Ты настолько хорошо получился, что и сам без тени сомнения веришь в собственное существование…