Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов

Симона Галлимар была очень огорчена, получив письмо от 7 ноября 1974 года, подписанное по-прежнему рукой Жан-Клода Виара, в котором сообщалось, что Эмиль Ажар в любом случае откажется от премии Ренодо.

Подобные письма были отправлены Жан-Клодом Виаром и женой Поля Павловича Анни в ресторан «Друан», в редакцию газеты «Монд» Алену Боске и, наконец, в редакцию «Фигаро» Пьеру Мазару; Боске и Мазар входили в состав жюри, которое должно было определить лауреата премии Ренодо.

Не только Симона, но и Клод Галлимар был недоволен тем, что премия ушла от «Меркюр де Франс» по вине автора. Когда он жаловался двоюродному брату Роберу, тот делал вид, что ни при чем, и мучился из-за необходимости притворяться дальше. Симона Галлимар, смирившись с положением, сообщила жюри, что премия Ренодо не может быть присуждена автору «Голубчика».

Гари был весьма удовлетворен тем, что смог осуществить долго вынашиваемый план: убедить всех, будто писатель, являющийся плодом его воображения, живой человек. Чтобы добиться еще более впечатляющего эффекта, он продолжал писать книги под именем Ромена Гари, черпая силы в собственном возбуждении и с мрачным наслаждением взирая на слепоту и стереотипность мышления парижских критиков. Он презрительно называл это «парижанизмом».

Но была и еще одна причина, которая заставляла работать в такой горячке. У Джин Сиберг, с которой он уже развелся, не было средств к существованию. Ее отношения с Деннисом Берри исчерпали себя. Джин пила и толстела, и Деннис начал ее бить; после нескольких ссор и примирений они расстались окончательно. Джин прошла не один курс лечения от алкоголизма в таких психиатрических клиниках, как «Вилла Монсури»; ее приходилось помещать в клинику и тогда, когда в тяжелом приступе депрессии она начинала сама себе наносить увечья.

У нее не было никаких планов, она ограничивалась эпизодическим участием в экспериментальных проектах: психодрамах, импровизациях; «Живой театр», который создали Джулиан Бек и Джудит Малина, или работы польского режиссера Ежи Гротовского из Вроцлава сделали это направление модным. Джин участвовала и в довольно маргинальной авантюре Филиппа Гарреля, который решил снять фильм под названием «Высоты одиночеств», в котором она была единственной героиней и актрисой. Ни звука, ни специального освещения, ни декораций, ни сценария. Просто последовательность крупных и мелких планов, пропитанных невыносимой болью. Однажды Джин попросила Гарреля снять сцену ее самоубийства. Лежа в постели, она судорожно проглотила одну за другой целую упаковку таблеток (потом выяснилось, что это был всего лишь аспирин), и Гаррель в ужасе приказал остановить съемку и бросился на помощь, несмотря на ее протесты.

Из всего этого почти ничего не вышло. Разве что небольшая роль в экранизации «Дикой утки» Ибсена, снятой немецким режиссером Гансом Гессендерфером; «Великий бред» Денниса Берри, где она играла, демонстрировался лишь в узких кругах.

Гари не мог допустить, чтобы мать его сына жила в долг или была вынуждена отказывать себе в самом необходимом, и потому работал до изнеможения. В это же время Диего очень тяжело переживал смерть своей дорогой Евгении, которую всегда звал мамой. Она лечилась от рака поджелудочной железы в Испании и умерла в Барселоне 20 марта 1976 года. На похоронах были Джин Сиберг, Деннис Берри, Диего и Ромен Гари. Гари очень возмутило то, как кран раскачивал в воздухе урну с прахом Евгении, прежде чем поставить ее в нишу бетонной стены на кладбище Сердамола.

Пока критики увлеклись талантом Эмиля Ажара, Гари, чтобы еще больше их запутать, пополнил биографию рукотворного писателя новыми противоречивыми подробностями: если сначала Ажар жил в Бразилии и зарабатывал себе на пропитание подпольными абортами, то теперь он превратился в Хамиля Раджу, ливанского террориста.

Ромен Гари во многом походил на своего персонажа Фоско Загу из романа «Чародеи»:

На таком подъеме он одновременно работал над двумя новыми книгами — «Далее ваш билет недействителен» и «Нежность камней»; последняя в итоге станет известна под названием «Вся жизнь впереди» и сделает автора гонкуровским лауреатом.

Если верить тому, что пишет Поль Павлович в «Человеке, в которого верили», в феврале 1975 года Ромен Гари однажды пошел прогуляться по бульвару Барбес и улочкам квартала Гут д’Ор в компании своего темнокожего приятеля по имени Каба, с которым познакомился в 1967 году через Джин Сиберг. Одной этой прогулки оказалось достаточно, чтобы очертить в сознании писателя фон, на котором будет развиваться действие романа «Вся жизнь впереди». В пылу творчества Гари за три месяца написал историю Момо, арабского мальчика, заботу о котором взяла на себя бывшая проститутка-еврейка. Параллельно с этим Мартина Карре печатала под его диктовку книгу о драме стареющего мужчины-импотента, влюбленного в молодую женщину, — книгу, которую Ромен Гари опубликует под своим именем. Ему удалось одновременно быть молодым писателем, виртуозно экспериментировавшим со стилем — «свежей кровью» современной литературы, по выражению журналистов, — и старомодным романистом, мучимым страхом смерти.

Весной 1975 года, пока Поль Павлович делал ремонт в его квартире, Гари завершал «Нежность камней» в местечке под названием Арнод, вблизи Лорг, у своего друга Рене Ажида. В аэропорту Ниццы его видели с чернокожей красавицей, а через несколько часов после прибытия он уже думал, как бы от нее избавиться. В суете и панике он закрылся на ключ у себя в комнате и поручил Мишель, жене Роже, придумать какой-нибудь предлог, чтобы поскорее отправить даму обратно в аэропорт. Оставшись наконец один, Гари не выходил из-за письменного стола целую неделю. Сотни страниц покрылись узором его крупного торопливого почерка, а в конце дня он, перечитав, отправлял их в корзину для мусора. Иногда около часа дня он устраивался на террасе кафе «Видобан» и разглядывал местных жителей, играющих в петанк[100]. Как-то раз один из них, видимо, узнав писателя, отделился от компании, подошел к нему и спросил: «Это вы?..» Не дослушав, Ромен Гари ответил без тени смущения: «Да, это я».

Перед отъездом он взял с Ажидов обещание сжечь все бумаги, которые остались в его комнате. Хоть и против воли, но Мишель это сделала, и часть рабочей рукописи была таким образом уничтожена.

Прежде чем направить «Нежность камней» Мишелю Курно, Гари решил для большей важности «оживить», по его собственному выражению, Эмиля Ажара. Ему удалось уговорить своего племянника Поля Павловича представиться Симоне Галлимар и Мишелю Курно как Эмиль Ажар. Полю пришлось подписать заявление о том, что он получил рукопись «Нежности камней» от Ромена Гари.