Петр Иванович - Альберт Бехтольд

Вдруг послышался звук шагов на лестнице.

«Новую партию привели», – подумал Ребман.

В дверь постучали.

– Войдите, – прокричал комиссар.

И каково же было удивление Ребмана, когда он увидел… весь оркестр «Лубянского кафе» в полном составе, даже престарелая Марфа Ильинична была здесь. Все девятеро вошли в кабинет, и, словно сквозь сон, он услышал голос капельмейстера:

– Товарищ комиссар, мы пришли сюда ради нашего друга, – тут он указал на Ребмана, – чтобы поручиться за него. Он совершенно безопасный человек, в отношении него мы готовы взять на себя любые гарантии!

Комиссар протянул капельмейстеру записку:

– Это он?

– Да-да, Петр Иванович Ребман, швейцарский гражданин. Так и есть, мы это видели в его паспорте собственными глазами.

– И то, что он проживает по указанному адресу, тоже верно?

– Так точно, он проживает у матери…

– Хорошо-хорошо, имен можете не называть. Ну что ж, под вашу ответственность! Распишитесь за весь коллектив вот здесь. И еще вот что, – обратился он уже к Ребману, – сегодня утром, – он посмотрел на часы, – ровно в девять, вы явитесь сюда и предъявите мне ваш паспорт. Можете быть свободны!

И тут он сдался. Как только Ребман уладил дело с комиссаром – это стоило ему еще одной бессонной ночи – он отправился в консульство, чтобы записаться на следующий поезд, отправляющий русских швейцарцев на историческую родину.

Когда швейцарцы поняли, что уже ничего не поделаешь, они стали возвращаться домой всеми возможными и невозможными путями: через Финляндию, Бессарабию, и даже по маршруту «Сибирь – Япония – Америка». А теперь уже и швейцарское государство помогает, организует транспорт, который должен отправиться в ближайшее время. Этим транспортом хочет воспользоваться и Ребман. В один миг ему стало очевидно: от грядущей России ему ничего ожидать не приходится.

Он уже не гадает, чем станет заниматься в Швейцарии. Когда окажется на месте, тогда нужная дверь в нужный момент и откроется. В крайнем случае, снова отправится в деревню учительствовать или пойдет на военную службу, или в пограничники. Пастор говорил, что теперь появилась и такая возможность.

«Решено: даже если придется пасти коров – возвращаюсь домой!»

– Хорошо, – ответил ему чиновник в консульстве, – только не следующим поездом – на него уже нет свободных мест. Но позже будет еще один.

– Позже? А когда это «позже»?

– Через месяц или полтора, в зависимости от того, когда прибудут швейцарцы из Сибири.

– Но еще один точно будет?

– Еще один будет!

– Совершенно точно?

– Можете быть уверены!

– Ладно, тогда я сейчас же на него записываюсь. Сколько это будет стоить?

Чиновник назвал сумму.

Ребман смеется:

– Столько же у меня здесь уходит за неделю. И как долго мы пробудем в пути?

– Тоже около недели. Если за это время ничего не произойдет.

– Тогда я еще успею совершить сделку, – не изменяя самому себе, заметил Ребман.

– Да, если вы только не оставляете здесь фабрики или завода. Но это, насколько я знаю, не ваш случай. Можете радоваться по этому поводу.

– Так, значит, это дело решенное?

– Пока да. Мы вас будем держать в курсе событий. Адрес у вас остался тот же, Трехсвятительский переулок?

– Конечно, нет, давно сменился! Я же сообщал о своем переезде.

Чиновник проверил:

– Верно, здесь новый адрес. Я совсем позабыл. Так что до скорой встречи!

Уже на лестнице Ребман обернулся:

– А это точно, что еще будет эшелон? Я так хочу домой!

Чиновник оторвался от работы и, подняв удивленный взгляд на Ребмана, вытянул лицо:

– Та-ак, значит, из Савла все же получился Павел? Долго же пришлось дожидаться!

Но Ребман не попался на этот крючок, он просто спросил:

– Да, вот что я еще хотел узнать: что можно брать с собой?

– Вы имеете в виду, какую сумму денег? Тысячу рублей.

– А кроме денег?

– Одежду, белье и так далее, – то, что на вас надето.

– А ценности и тому подобное?

Чиновник предостерегающе поднял в палец:

– Ни в коем случае, господин Ребман, это строго воспрещается! Нам пришлось принять на себя обязательство, что ничего не будет вывезено. Только не делайте глупостей, этим вы можете поставить под угрозу все мероприятие. Петербургских, когда оттуда уходил первый поезд, они обыскивали до нательных рубашек. Если у вас есть драгоценности или что-то подобное, постарайтесь все продать, по возможности, за царские рубли, они еще признаются в Швейцарии. Затем сложите деньги в конверт, запечатайте и сдайте нам в консульство. Тогда наш официальный курьер сможет доставить их в Швейцарию. Это единственная возможность. И, конечно, не миллион! Но вам еще понадобятся деньги, чтобы прожить все это время.

– Да… Да, но поезд все же непременно еще будет?

– Будет. Ленин нам это лично обещал. Но с точностью до минуты, как по регулярному расписанию, мы, конечно, гарантировать не можем. Так что, на всякий случай, придержите некоторую сумму про запас. То, что вы нам оставляете, сразу отправляется с курьером в посольство в Петербург и в России возврату не подлежит.

Ребман исполнил все в точности. Весь табак продал оптом, оставил ровно столько, сколько, по его мнению, потребуется ему самому: четыре-пять пачек «Stamboli» первого сорта и нужное количество гильз. Он также продал и свою часть потайного склада. Пришлось отдать почти даром, брат Карла Карловича ободрал его как липку. От былых «родственных» отношений не осталось и следа.

Затем он разделил свои деньги на две части. На большую купил на черном рынке царские рубли, двадцать пятисотрублевых купюр. Сложил их в прочный желтый конверт. Предъявил в консульстве. Его там запечатали. Указал сумму, свое имя, оба адреса – московский и швейцарский. И отдал чиновнику под расписку:

– А какой дома курс рубля?

– Один к двадцати, насколько я знаю. Если разделить, то на эти деньги можно прожить год или два, пока не найдете подходящего места.

– А я их наверное получу? У меня, возможно, есть еще и другой способ…

Другой способ состоял в том, чтобы те два бриллианта Веры Ивановны, в пять каратов каждый, которые до сих пор лежали у ювелира на Мясницкой, купить за эти же десять тысяч царских рублей. Потом зашить их в подкладку шапки или спрятать в буханке хлеба…

– Так же верно, как все теперь в России. Но поскольку они однажды уже разгромили посольство, будем надеяться, что на этот раз все обойдется.