Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - Ирина Петросян

Вовлечение янычар в торговлю, ремесло и ростовщическую деятельность побуждало многих из них всеми правдами и неправдами освобождаться от действительной военной службы. При этом они стремились оставаться в списках янычар не только ради получения своего янычарского жалованья, но и для сохранения некоторых привилегий, которые приносил их статус. Наиболее удобным средством для освобождения себя от походов было, как уже указывалось, получение звания коруджи или отурака. Звание коруджи к началу XVII в. стало столь привлекательным, что покупалось за большие деньги. Автор «Мебде-и канун» пишет, что многие «становятся кордужи с [жалованьем] 25 и 27 акче. Покупая каждое акче [своего будущего жалованья] за 10 алтунов… сделали его большим»37. Такое положение вещей возмущает пекущегося о государственной пользе автора трактата о янычарском корпусе и он замечает: «Старики несут тяготы похода, а зеленые юнцы, став коруджи, занимаются торговлей»38

В провинции янычары еще более откровенно пренебрегали своими воинскими обязанностями, целиком отдавая свое время экономической деятельности. Так, в провинции Алеппо местные янычары занимались ростовщичеством, сельским хозяйством исполу, становились управителями вакуфов, мухтесибами и даже сборщиками налогов39. Во многих случаях янычары за долги экспроприировали земли крестьян. Занимаясь хозяйственной деятельностью, они пользовались своим привилегированным статусом и позволяли себе нарушать установленные в государстве правила торговли. Так, Мустафа Али сообщает, что ставшие торговцами сипахи и янычары продавали свои товары по собственным ценам, пренебрегая официально существующими ограничениями40.

Сведения османских источников о широком распространении в обществе взяток, росте коррупции, в том числе в янычарском корпусе, говорит о возрастании в Османском государстве роли лиц, обладавших денежными капиталами. Не принадлежность к традиционно уважаемому в османском обществе классу аскери (военных), а наличие богатства — денег и земель — становится в конце XVI в. отличительным признаком высокого социального положения. Долгое время им обладали феодалы-сипахи, составлявшие фундамент социальной организации общества, значительную часть турецкого войска, уважаемую страту социума и опору государственной системы Османской империи. В конце XVI в. сипахи начинают терять свое былое значение. Формально продолжая быть уважаемой частью общества, основная их масса живет на скромные доходы своих по большей части небольших земельных пожалований и начинает стремительно беднеть вместе со своими нищающими крестьянами, с трудом выполняя свои военные обязанности. Деньги и добывание их всеми возможными способами к началу XVII в. начинают становятся главной заботой всех социальных прослоек. В значительной мере это затронуло и янычарский корпус. «Кто имеет за спиной поддержку, [тот] в радости и при должности — неважно честен он или нечестен, сын своего очага или нет, знает основы закона или не знает. Были бы у него деньги да покровитель!» — горько сетует автор «Мебде-и канун», по-своему анализируя и оценивая новое положение дел, сложившееся в обществе41. Фигура турецкого тимариота, несколько веков олицетворявшая собой военно-политический успех Османского государства, уходит в тень, теряет свою привлекательность и экономические преимущества. Выполнять обязательства по военной службе на скромные доходы с деревенек-тимаров становится делом невыгодным и физически хлопотным. И отправка на службу на границу с назначением тимара рассматривается, например, среди янычар уже как наказание для провинившегося. Автор трактата о янычарском корпусе сообщает, в частности, об одном из янычарских офицеров, обвиненном в незаконном зачислении в аджеми огланы постороннего лица (вместо умершего) и приговоренном к высылке в тимар с доходом в 9 тыс. акче42.

Пренебрежение военной службой и стремление освободиться от участия в военных кампаниях пагубным образом начало сказываться и на военной подготовке янычар, которой некогда придавалось большое значение. В янычарском корпусе существовала специальная школа стрельбы по мишеням — талимхане. До появления огнестрельного оружия янычары тренировались в стрельбе из луков. С появлением пищалей и мушкетов, которые выдавались янычарам из казны, были организованы тренировочные стрельбы и из огнестрельного оружия. Однако янычары проявляли к этому мало интереса. Если раньше, по сообщению автора «Мебде-и канун», они каждый вечер являлись в талимхане пострелять из лука под руководством специальных инструкторов-талимханеджи, то к началу XVII в. положение заметно изменилось. Он пишет: «.. стоят [теперь] талимхане развалившимися, пауки плетут там свою паутину, стоят они заброшенными»43.

Подобное пренебрежение упражнениями в стрельбе самым пагубным образом сказывалось во время войн. Как это видно из описания хода военных действий в 1621 г. у Хотина во время войны с Польшей, это приводило к неоправданно высоким потерям в людской силе с турецкой стороны.

В янычарском корпусе имелись специальные казенные ружейные мастерские, где изготовлялись тюфенки — мушкеты. За работой этих мастерских следили особые янычарские офицеры — тюфенкчибаши. Злоупотребления коснулись в конце XVI в. и этой части янычарского корпуса. Автор «Мебде-и канун» пишет, что тюфенкчи занимались изготовлением и продажей на сторону изготовленного ими оружия. При этом над частными заказами они работали значительно усерднее и тщательнее, что заставило автора трактата о янычарах заметить: «…тюфенкчи надобно… изготавливать казенные ружья так же хорошо, как они [изготавливают] их для частных лиц»44. По утверждению автора «Мебде-и канун», изготовлявшееся в янычарских мастерских оружие отличалось более высоким качеством, чем продукция частных ремесленников-оружейников, и потому пользовалось большим спросом. Ружья янычары получали при заступлении на действительную службу. Когда объявлялось выступление в поход, они выдавались офицерами — одабаши — согласно дефтерам.

Офицерский состав янычарского корпуса, который должен был следить за дисциплиной и выучкой своих подчиненных, к концу XVI в. утратил свой былой авторитет среди рядовых янычар. За взятку получая повышение в звании и становясь офицерами, новоявленные одабаши, по возрасту еще совсем молодые люди, не могли рассчитывать на то, что им будут беспрекословно подчиняться опытные и заслуженные янычары («старики»), что создавало трудности при поддержании дисциплины среди янычар. Такие янычарские офицеры не имели должного авторитета и не могли заставить своих подчиненных выполнять свои распоряжения. Затевавшиеся янычарами бунты из-за жалованья или нежелания выступать в поход оставались по большей части совершенно безнаказанными. Офицеры не обладали реальной возможностью навести порядок среди своих подчиненных, и к концу XVI в. власти имели мало рычагов для того, чтобы заставить янычар действовать в интересах правительства.

Как правило, за бунты и непослушание янычар расплачивался своей должностью янычарский ага — глава корпуса. Янычарские ага перестали пользоваться достаточным авторитетом в янычарском войске с тех пор, как ими стали назначаться султанские дворцовые слуги (по принципу личной преданности). Янычары воспринимали своего высшего командира как некое чужеродное лицо, с которым их ничего не связывало по прежней службе. Янычарские ага приходили и уходили, часто сменяя друг друга, но никак не влияя на общее положение дел в янычарском корпусе. Собственно, пост янычарского аги являлся промежуточным на карьерном пути назначаемых, которые, как правило, становились затем румелийскими бейлербеями и т. д. и едва ли жалели, что покидают свою беспокойную и даже небезопасную должность.