Унесенные ветром. Том 1 - Маргарет Митчелл

Все они понесли сокрушительные потери и не были сокрушены.Их не сломил ни крах империи, ни мачете в руках взбунтовавшихся рабов, ниопала, ни конфискация имущества, ни изгнание. Злой рок мог сломать им хребет,но не мог сломить их дух. Они не жаловались — они боролись. И умирали, исчерпавсебя до конца, но не смирившись. Все эти призраки, чья кровь текла в ее жилах,казалось, неслышно заполняли залитую лунным светом комнату. И Скарлетт неиспытывала удивления, видя перед собой своих предков, которым суждено былонести такой тяжкий крест и которые перекраивали судьбу на свой лад.

Тара была ее судьбой, ее полем битвы, и она должна эту битвувыиграть.

Словно в полусне она повернулась на бок, и сознание ее сталомедленно погружаться во мрак. В самом ли деле они все пришли сюда, эти тени,чтобы безмолвно шепнуть ей слова ободрения, или это сон?

— Здесь вы или вас нет, — пробормотала оназасыпая, — все равно спасибо вам и — спокойной ночи.

На следующее утро все тело у Скарлетт так ломило от долгойнепривычной ходьбы и езды в тряской повозке, что каждое движение причинялонестерпимую боль. Лицо было обожжено солнцем, и ладони в волдырях. Во рту и вгорле пересохло, она умирала от жажды и никак не могла утолить ее, сколько быни пила воды. Голова была словно налита свинцом, и малейшее движение глазамизаставляло морщиться от боли. Тошнота, совсем как в первые месяцы беременности,подкатывала к горлу, и даже запах жареного ямса, поданного к столу на завтрак,был непереносим. Джералд мог бы объяснить ей, что после крепкой выпивкинакануне она впервые стала жертвой обычного состояния похмелья, но Джералд незамечал ничего происходившего вокруг. Он сидел во главе стола — старый седойчеловек с отсутствующим взглядом, — сидел, уставившись выцветшими глазамина дверь, чуть наклонив голову набок и стараясь уловить шелест платья Эллин,вдохнуть запах сухих духов лимонной вербены.

Когда Скарлетт села за стол, он пробормотал:

— Мы подождем миссис О’Хара. Она задержалась. Скарлеттподняла разламывающуюся от боли голову и поглядела на него, не веря своим ушам,но встретила молящий взгляд стоявшей за стулом Джералда Мамушки. Тогда онавстала пошатываясь, невольно поднесла руку ко рту и при ярком утреннем светевгляделась в лицо отца. Он устремил на нее ничего не выражающий взгляд, и онаувидела, что руки у него дрожат и даже голова слегка трясется.

До этой минуты она не отдавала себе отчета в том, до какойстепени подсознательно рассчитывала на Джералда, полагая, что он возьмет насебя руководство хозяйством и будет указывать ей, что следует делать. Нотеперь… А ведь прошлой ночью он как будто совсем пришел в себя. Правда, отпрежней живости и бахвальства не осталось и следа, но, по крайней мере, онвполне связно рассказывал о различных событиях, а теперь… Теперь он даже несознает, что Эллин нет в живых. Двойной удар — ее смерть и приход янки —потрясли его рассудок. Скарлетт хотела было что-то сказать, но Мамушка неистовозамотала головой и утерла покрасневшие глаза краем передника.

«Неужели папа совсем лишился рассудка? — пронеслось уСкарлетт в уме, и ей показалось, что голова у нее сейчас лопнет от этого новогообрушившегося на нее удара. — Нет, нет, он просто оглушен. Просто болен.Это пройдет. Он поправится. Должен поправиться. А что я буду делать, если непройдет? Я не стану думать об этом сейчас. Не стану думать ни о чем, ни о маме,ни обо всех этих ужасах сейчас. Не стану думать, пока… Пока я еще не в силахэтого выдержать. Столько есть всего, о чем надо подумать. Зачем забивать себеголову тем, чего уже не вернешь, — надо думать о том, что еще можноизменить».

Она встала из-за стола, не притронувшись к завтраку, вышлана заднее крыльцо и увидела Порка: босой, в лохмотьях, оставшихся от егопарадной ливреи, он сидел на ступеньках и щелкал орешки арахиса. В голове уСкарлетт стоял гул и звон, солнце немилосердно резало глаза. Даже держатьсяпрямо было ей сейчас нелегко, и она заговорила сухо, коротко, отбросив всеправила вежливого обращения с неграми, на которых всегда настаивала ее мать.

Она начала задавать вопросы в такой резкой форме и такповелительно отдавать распоряжения, что у Порка от удивления глаза полезли налоб. Мисс Эллин никогда не разговаривала так ни с кем из слуг, даже еслизаставала их на месте преступления — с украденной дыней или цыпленком. Скарлеттснова принялась расспрашивать про плантации, про фруктовый сад, огород,живность, и в ее зеленых глазах появился такой жесткий блеск, какого Поркникогда прежде не замечал.

— Да, мэм, эта лошадь сдохла — прямо там, где я еепривязал. Ткнулась мордой в ведерко с водой и опрокинула его. Нет, мэм, короважива. Вам не докладывали? Она отелилась ночью. Потому и мычала так.

— Да, отличная повивальная бабка получится из твоейПрисси, — едко проронила Скарлетт. — Она ведь утверждала, что коровамычит, потому что давно не доена.

— Так ведь Присси не готовили в повивальные бабки дляскота, мисс Скарлетт, — деликатно напомнил Порк. — И, как говорится,спасибо за то, что бог послал, — эта телочка вырастет в хорошую корову, иу нас будет полно молока, масла и пахтанья для молодых мисс, а доктор-янкиговорил, что молодым мисс большая от него польза.

— Ну, ладно, давай дальше. Скот какой-нибудь остался?

— Нет, мэм. Только одна старая свинья с поросятами. Язагнал их всех на болото, когда понаехали янки, а нынче где их искать — богвесть. Она пугливая была, свинья эта.

— Все равно их надо разыскать. Возьми с собой Присси иотправляйся, пригони их домой.

Порк был немало удивлен и сразу вознегодовал.

— Мисс Скарлетт, это работа для негров с плантации. А явсю жизнь служил при господах.

Два маленьких дьяволенка с раскаленными докрасна вилами,казалось, глянули на Порка из зеленых глаз Скарлетт.

— Ты и Присси вдвоем сейчас же пойдете и поймаете этусвинью, или — вон отсюда, к тем, что сбежали.

Слезы обиды навернулись на глаза Порка. Ох.., если бы миссЭллин была жива! Она разбиралась в этих тонкостях, понимала разницу вобязанностях дворовой челяди и рабов с плантации.

— Вон отсюда, говорите, мисс Скарлетт? Куда же мнеидти?

— Не знаю и знать не хочу. Но каждый, кто не желаетделать то, что надо, может отправляться к янки. Передай это и всем остальным.

— Слушаюсь, мэм.

— Ну, а что с кукурузой и хлопком?

— С кукурузой? Боже милостивый, мисс Скарлетт, они жепасли лошадей на кукурузном поле, а то, что лошади не съели и не вытоптали, ониувезли с собой. И они гоняли свои пушки и фургоны по хлопковым полям и погубиливесь хлопок. Уцелело несколько акров, внизу у речки — видать, они не приметили.А какой от них прок — там больше трех тюков не наберется.