Порою нестерпимо хочется... - Кен Кизи

Хэнк глубоко дышит, уткнувшись влажными губами в свою руку. Руки Вив скользят по его спине, как теплое ароматное масло. Рядом с кроватью уютно мурлыкает обогреватель, освещая комнату густым оранжевым светом. Вив поет:

Сойка пашет поле плутом:

«Воробей, не будешь другом?

Помоги мне». – «Что ты, милый!

Мне такое не под силу».

Он перекатывается на спину. В густом и теплом масле. И, протянув свою искалеченную руку, берет ее за оборвавшуюся бретельку и устало притягивает к себе…

Пролетают мимо гуси,

Режа воздух голубой, –

Мимо – к солнцу, мимо – к югу…

Почему не мы с тобой?..

В окно стучится дождь, пережидает и снова стучится. Ветер тренькает на четырех изолированных проводах, тянущихся через реку к дому, и весь дом откликается низким гулом. Хэнк засыпает, в комнате все еще горит свет и мурлыкает обогреватель, нежные, влажные руки снова ласково гладят его спину…

Порою, после бесплодных ночей, когда письменный стол кажется выжженной пустыней, а глаза будто забиты песком… мне надо выйти на рассвете и увидеть: ручей по-прежнему шепчется с луной… тянущиеся к нему сосны и козодои все так же празднуют приход солнца.

Обычно это помогает, и мир нисходит на мою душу, но иногда… мне удается увидеть лишь ночь, и ничего более. И о таких днях лучше не вспоминать.

На следующее утро Ли категорически отказался вставать; на новом участке не будет грузовика, в котором можно прокемарить весь день, и будь он проклят, если согласится покинуть дом лишь для того, чтобы сидеть как индейский истукан, дрожа от холода под резиновым пончо, и глядеть на то, как дождь смывает остатки его жизни по склону в реку. Он твердо решил остаться в кровати; на сей раз никакие доводы Джо Бена не могли его убедить.

– Ли, мальчик, ты только подумай, – многозначительно поднимает палец Джо. – Сегодня тебе даже не придется мокнуть в лодке. Мы до самого места едем в пикапе. – Настойчиво и неумолимо палец утыкается в Ли. – Давай. Прыг-скок, вставай…

– Что? – Этот холодный угол реальности разгоняет все мои теплые победные сны. – Что? Вставать? Ты не шутишь, Джо?

– Конечно нет, – сообщает он с очень серьезным видом и приступает к следующему витку кампании.

Сквозь поволоку сна я вижу поблескивающие фанатичным огнем зеленые глаза Джо Бена. Счастливый Калибан. Он предлагает мне увеселительную прогулку в пикапе. Я слушаю его вполуха и протягиваю руку за очередной порцией аспирина. Я ел его всю ночь, как соленый арахис, чтобы пресечь малейшую попытку термометра выявить, насколько я действительно болен.

– Джозефус, – прерываю его я, – поездка в пикапе ни в коей мере не может сравниться с тем улетным состоянием, в котором я сейчас пребываю. Хочешь аспиринчику? От него так ведет. – Я падаю обратно и с головой накрываюсь одеялом, напоминая себе, что сегодняшний день выбран мною для окончательного штурма – завершающего шага в моем плане. Остаться дома. От этого воспоминания меня охватывает такое возбуждение, что мне с трудом удается продолжать говорить слабым и сдавленным голосом… – Нет, Джо. Нет-нет-нет, я болен, болен, болен. – Одновременно я приправляю свою речь злорадным весельем, чтобы намекнуть Джо на свои намерения. Я предполагал, что он послан ко мне братом Хэнком, так как я был уверен, что тот тоже осознает всю важность сегодняшнего дня. Все шло к тому. Этого нельзя было отрицать. Наконец он столкнулся с неизбежностью того, что я проведу день дома… один… не считая старика, который спит все утро, а иногда и большую часть дня, если только не отправляется в город… с Вив. Мысль о тревоге брата придает новое измерение моему затаенному волнению. – Брось, Джо. Не надо. Я не поеду. – И я закапываюсь еще глубже.

– Но, Ли, ты же можешь понадобиться!

– Джо, перестань, ты застудишь мне задницу. К тому же, – я приподнимаю край простыни и бросаю на него многозначительный взгляд, – с чего это вдруг мое общество оказалось таким необходимым? Понадоблюсь? Что-то я не припоминаю, что раньше был кому-нибудь нужен. Что же такое стряслось, Джо? Отчего это бедняжка Хэнк теперь все время хочет держать меня на виду? Он что, боится оставить меня одного? Может, он думает, что со мной что-нибудь случится?

– При чем тут бедняжка Хэнк? – взвивается Джо от моего намека. – Хэнк не имеет никакого отношения к моему приходу, ты что, не в себе? Хэнку вообще наплевать, поедешь ты или нет. Нет уж, сэр! Я пришел к тебе, полагая, что тебе будет интересно как ученому, интересно посмотреть, как валили деревья в старину. История, парень, история прямо перед глазами! Поехали с нами, а?

Я смеюсь и делаю все возможное, чтобы не уступить Джо.

– Джо, передай Хэнку, что касается истории, то я как ученый плевать хотел, увижу я ее или нет. Спокойной ночи. – Я снова запихиваю голову в густой мрак и делаю вид, что сплю…

Джо Бен удаляется из комнаты, почесывая нос сломанным гвоздем. В коридоре он видит, как Вив выходит из комнаты старого Генри. Просияв, он берет ее за руку.

– Вив, голубка, я… нам всем надо, чтобы ты сделала одолжение! Действительно очень надо. Старик встал? Конечно, он должен сказать нам последнее напутственное слово. Так вот. Да. Понимаешь, нам надо, чтобы кто-нибудь подбросил нас на пикапе до места, а потом вернулся в город к открытию магазинов и купил нам болтов с чекой. Страшно нужны нам, девочка. А ты в таких отношениях с Леландом и вообще… К тому же! Парень мог бы заглянуть к доктору Лейтону. Что-то мне не нравится его горло.

Вив улыбается.

– Ну ты, конечно, специалист. Ты послушай лучше себя.

Джо говорит таким голосом, что и медведь бы испугался.

– А что со мной? А-а, так дело в том – я разве тебе не рассказывал? – когда я родился, доктор забыл вытряхнуть из меня слизь. Так что это не болезнь. Я слишком любим, для того чтобы болеть. А вот что ты думаешь о Ли?

– Не знаю, Джо, – отвечает Вив.

Он продолжает разглагольствовать – она молча слушает его, пытаясь понять, к чему он клонит. Вив прекрасно чувствовала, когда Джо начинал подлаживать действительность к своим целям, да и все это чувствовали, за исключением самого Джо. Но даже когда его доводы были довольно сомнительными, обычно никто не перечил ему, потому что в конечном итоге он всегда преследовал бескорыстные цели. Так что, когда он закончил свою возбужденную тираду, Вив кивнула и согласилась поговорить с Ли, хотя намерения Джо так и остались для нее в полном тумане. Нахмурив свои тонкие брови, она подошла к комнате Ли и постучала.

– Ли? – Тук-тук-тук.

– Кто там? – пробормотал я из-под одеяла. – Уходите. «Наверное, теперь, после провала Джо, Хэнк попытается сам, – подумал я, – и, может, даже так разозлится на мою симуляцию, что потеряет самообладание». Тук-тук! Дверь распахнулась, и я окаменел. БЕРЕГИСЬ. Час икс. Если он потеряет самообладание, то игра будет за мной. Он медленно приближался; западня раскинулась в полной готовности. Нужно только, чтобы он немножко разозлился, лишь настолько, чтобы спустить курок (я надеялся, что удар придется мне в нос, – пожалуйста, в нос, только не в мои красивые зубки, особенно после стольких мучительных лет ношения пластинок и после того, как мне наконец удалось их выровнять). Я буду визжать. Мне на помощь примчится Вив, защитит меня от хулигана и остановит кровь из разбитого носа, а он будет лишь кипеть от ярости… и игра будет за мной, останется только забрать Вив с собой.