Башни Анисана - Ольга Каверина

Гиб Аянфаль распахнул глаза, не понимая, как он вновь оказался в привычном и таком ясном мире. Все его мысли пока оставались там, под раскалённой Онсаррой. Его должны немедленно отпустить назад! Сейчас не время сидеть в зале Церто!

– Отпусти его!

Напряжённый голос Гиеджи прозвенел прямо над головой, а в следующий миг её руки вцепились в его плечи и с силой выхватили из-под ладони консула Гейст. Гиб Аянфаль едва не упал, уцепившись за неё и упираясь лицом в её синий передник. Находясь в Поле Мечтаний, он так старался разыскать Гиеджи, а она на самом деле была тут! Гиб Аянфаль уже хотел радостно объявить ей это, но не мог ни воспользоваться речью, ни сформировать мысли для передачи волнами. Уже не боясь, что сестра снова пропадёт, он оглянулся.

Консул Гейст отступила, закрывая глаза чёрной кибахой, рядом с ней стоит преданный мастер Кутта, а другие патриции спустились на арену и встревожено обсуждают что-то.

– Гаэньши! Юная гаэньши! – слышалось со всех сторон.

Гиеджи тем временем села рядом с Гиб Аянфалем и крепко взяла его за руку, заглядывая в лицо.

«Это было то место, из твоих снов», – тут же сказал ей строитель через прикосновение, – «а… кого они обсуждают?»

«Наверное, меня», – коротко ответила Гиеджи, – «Я не могла смотреть, когда она… ну, в общем, схватила тебя. Я спрыгнула со ступени и вмешалась. Они все последовали за мной».

Она смолкла и оглянулась на подошедшего Ае. Он был спокойней всех остальных и, коснувшись плеча Гиеджи, негромко сказал:

– Не беспокойся, я это улажу.

– Госпожа Гейст! – тем временем выступил из рядов патрициев один из мастеров-вестников, – скажите же нам открыто: перед нами только что явилась юная гаэньши, ваша младшая дочь, о которой мы знали, но которую прежде не видели?

Консул Гейст неспешно обернулась к вопрошающему:

– Я думаю, вы все увидели достаточно, чтобы сделать выводы.

Её жёсткие слова, однако не вызвали среди патрициев трепета, напротив, они все вдруг вспыхнули величавой радостью.

– Во имя Гаэ! Это величайшее открытие в этом обороте! – провозгласил кто-то, – Юная гаэньши! Надежда Онсарры!

– Патриции! – воззвал к собору Ае, отступая от родичей и слегка прикрывая их собой, – я попросил бы вас спокойней отнестись к этому. Гиеджи – моя сестра и я прошу вас зря не тревожить её! Она сама только что это услышала! Давайте же продолжим собор!

Гиб Аянфаль взглянул на замершую Гиеджи и, не сдержавшись, спросил в слух:

– Гаэньши – это ты? Ты… её дочь?

Гиеджи потупила взгляд. Та отчаянная храбрость, которой она светилась всего несколько мгновений назад, скрылась, и теперь она была страшно стеснена всем этим обрушившимся вниманием.

– Мне это сказали… ещё тогда, давно. Ты помнишь, – отрывисто прошептала она, крепко сжимая его пальцы. Гиб Аянфалю очень хотелось обнять её, прижать к себе и тем успокоить, но он сдерживался, помня о приличиях.

Тем временем патриции, вняв к словам Ае, начали рассаживаться по ступеням, а сам старший родич подошёл к ним.

– Всё хорошо, Янфо? – быстро спросил он и, получив ответный кивок, вновь взял Гиеджи за плечи, – пойдём, сестра.

Гиеджи, по телу которой прошлась едва заметная дрожь, поднялась и последовала за ним, продолжая оглядываться на Гиб Аянфаля. Её саму тоже провожали взглядами. Даже мастер Караган как будто отвлёкся от хода суда и смотрел на неё неотрывно и внимательно. Лицо его выражало живейший интерес.

Гиб Аянфаль остался один в белом квадрате. Неожиданная правда совсем сбила его с толку. Ему теперь больше всего хотелось попасть в тайный садик, где он смог бы всё обсудить с сестрой, узнать о её новом статусе и поведать то, что он видел. Он вспомнил, что суд над ним идёт к концу и, подняв глаза на Гэрера Гэнци, произнёс:

– Я готов к вашим решениям.

– Хорошо, Гиб Аянфаль, – ответил Гэрер, а затем обратился к патрициям: – Асайи Онсарры! Как и просила консул Гейст, собор переходит к принятию решения. Кто из вас хочет во всеуслышание предложить что-либо? Ае? Я вижу, вы хотите.

– Да, Гэрер, – сказал Ае, поднимаясь, – я обращаюсь к вам, патриции Онсарры! Полагаю, теперь, даже сомневавшиеся прежде убедились, что Гиб Аянфаль не виноват в исчезновениях. Он, напротив, мог бы способствовать их изучению и предотвращению, если мы возьмемся исследовать его способность предвидеть. Конечно, в нём есть несдержанность, которая проявляется в его излишнем стремлении к всяческим приключениям. Но, как заметили глубинные патриции, эта черта никогда не толкала его на злые дела. Гиб Аянфаль ещё очень юн, проживает только восемьдесят пятый оборот в своей жизни, а в таком возрасте изъяны характера можно скорректировать и без полей успокоения. После исчезновения мастера Альтаса Хосса он действительно нуждается в учителе и наставнике, который бы направлял его как в строительном искусстве, так и в жизни. Потому я прошу вас оставить его со мной. Меня с ним связывает родичная связь, я лучше других знаю его желания и стремления. Потому я заранее обещаю собору, что найду для него подходящего наставника, да и сам буду стараться направлять его выбор на правильную сторону, что всегда делал и раньше. Что же до того, что он нарушил порядок на торжестве, то, полагаю, он уже вынес для себя все необходимые уроки.

Ае, закончив речь, чуть склонил голову и опустился на своё место. Гиб Аянфаль заметил, что пока он говорил, многие асайи смотрели на него как заворожённые. Но едва Ае смолк, их лица снова приобрели спокойные выражения.

– Хорошо, Ае, – проговорил Гэрер Гэнци, – ваше мнение будет учтено, – кто-нибудь ещё хочет сказать?

– Я хочу, – сказал со своего места архитектор Эйдэ и, заметив, что взгляды обратились к нему, поднялся, – собственно, нашу с остальными глубинными мастерами позицию только что озвучил мастер Ае. У меня лишь небольшое обращение к нему. Ае, если ваше предложение поддержит и большинство верхних, то отправьте ваше младшее дитя ко мне. В этом обороте меня скоро вновь призовут на поверхность, и я могу временно заняться обучением Гиб Аянфаля, пока вы ищете ему подходящего учителя на поверхности. Он должен быть занят, чтобы тяга к лишним приключениям не брала над ним вверх!

Ае, улыбнувшись, кивнул. Эйдэ опустился на своё место рядом с патрицием Бацу. Гиб Аянфаль обвёл взглядом зал. Глубинные за него. Но их так мало по сравнению с рядами ступеней, тающими в дымке неба! Всего несколько десятков, против сотен. Никто из небесных до сих пор ничего не сказал о нём, да и не мудрено – его там просто не знают.

Не успел он сего подумать, как из верхних мест поднялся архитектор Хинуэй.

– Я не брал слова, пока мы рассматривали жизнь и дела Гиб Аянфаля, – проговорил Хинуэй, – но сейчас хочу вступиться. Гиб Аянфаль исполнительный асай, когда ступает по верному пути. Я думаю, Ае сможет направить его. Но, смею предположить, ему так же стоит заручиться в этом деле поддержкой белых сестёр. Они врачуют беспокойство душ предельно мягкими методами. А юному асайю после столь волнующих событий наверняка будет нужна их помощь.