Новичок. История тайного оружия - Лев Федоров

В 2000 г. сохраняли актуальность и вопросы старого химоружия. В августе руководитель Центра экологической политики России член-корреспондент РАН А. В. Яблоков обратился к мэру г. Москвы Ю. М. Лужкову с тревожным письмом. В нем указывалось на опасную ситуацию, связанную с захоронением в прошлые годы больших количеств ОВ на территории столичного лесопарка Кузьминки (ранее там находился военно-химический полигон и испытывалось и закапывалось химоружие) [5, 145, 220–222]. ОВ были найдены Л. А. Федоровым и Е. Б. Субботиной в 1998 г. и повторно – профессиональными военными химиками в 1999 г. [659]. Ответа от руководителя столицы России не последовало.

Новая обстановка в России побудила проявить свою активность и США. Осенью 2000 г. Конгресс США обусловил продолжение своей финансовой помощи России на ее химическое разоружение необходимостью внести поправки в российский закон и снять запрет на перевозки химоружия между регионами России. США не захотели оплачивать создание в России нескольких объектов уничтожения химоружия – им хватало мороки с тем, что уже был предусмотрен к возведению в Щучанском районе Курганской обл., и захотелось добиться перевозки туда химоружия из других регионов России, в первую очередь из Кизнера (Удмуртия). Аналогичный запрет на перевозки химоружия между штатами страны существует и в законах США, и отменять его никто не собирался.

В 2001 г. в России шла подготовка к началу уничтожения химоружия.

18 марта глава Росбоеприпасов З. П. Пак был вынужден объяснять в Государственной Думе РФ причины задержки с началом уничтожения химоружия России: «В известной степени тут есть и упущение самой России. И оно заключалось в том, что в течение… 1996, 1997, 1998, 1999 и 2000 годов те ресурсы, которые выделялись на принятую и утвержденную программу, никак не говорили о том, что Россия действительно собирается уничтожать химическое оружие. Это надо объективно признать» [997].

В 2001 г. по-прежнему были очевидны последствия руководства армии – отсутствие в стране реальных технологий уничтожения химоружия.

11 июля руководитель Росбоеприпасов З. П. Пак доложил Комитету Государственной Думы РФ по промышленности, строительству и наукоемким технологиям об имеющихся способах уничтожения ОВ [978]. На вопрос, почему у нас не используется технология США для ликвидации химоружия, З. П. Пак признал, что нашей промышленности не по зубам та высокая технология. А на вопрос автора настоящей книги, понимает ли он, что технологиями в строгом смысле этого термина он не располагает (представленные им методы и способы никогда не проходили стадию ОКР в старо-советском понимании, то есть не были отработаны в опытно-промышленном масштабе), З. П. Пак был вынужден дать утвердительный ответ.

Свое решение о выходе из кризисного положения З. П. Пак зафиксировал в виде приказа по Росбоеприпасам от 20 июля 2001 г. за № 270 об уничтожении «аварийных» химических боеприпасов как способе отработки отсутствовавших технологий уничтожения химоружия. Так было оформлено в виде ведомственной нормы решение об использовании для отработки технологий противоречащего закону России об уничтожении химоружия [930] способа – тайного уничтожения партий химоружия прямо на складах под видом «аварийных».

В августе на складе в Леонидовке (Пензенская обл.) были ликвидированы 19 авиабомб в снаряжении зарином (расстались с 908 кг зарина).

В сентябре на складе химоружия в пос. Кизнер (Удмуртия) были тайно уничтожены 23 артхимбоеприпаса с зарином – одна головная часть типа 8С31 (140 мм) и 22 головные части к снарядам калибра 122 мм.

В октябре на складе в Мирном-Марадыковском (Кировская обл.) была уничтожена 31 авиабомба с зарином (ликвидировали 1481,8 кг зарина). При этом выявились и неожиданности. Кран-балка была смонтирована так, что кабель задевал лампы дневного света, так что кран-балка вышла из строя в первую же смену работы с авиахимбомбами (в дальнейшем для их доставки приспособили электропогрузчик). При пуске установки из-за не ожидавшегося завышенного напряжения в электросети неоднократно срабатывала тепловая защита. И после просверливания отверстий в авиахимбомбах возникали неприятности – забивка коммуникаций, негерметичность из-за порезов резины металлической стружкой, плохая работа щетки для сметания стружки и т. д. [982]. Природоохранный орган Кировской обл. сделал вид, что он был не в курсе той тайной операции [990] (странно было слышать такое, если чекист Н. В. Цывов был специально внедрен в систему охраны природы области для подготовки такого рода мероприятий).

Между тем американские коллеги поучаствовали в одной из тайных «аварийных» операций. Причем не с голыми руками, а со специально завезенным «реактором Метлера» [990] – они у себя в США почему-то заранее знали, где в России возникнут «аварийные» боеприпасы.

7 сентября глава Росбоеприпасов З. П. Пак в рамках подготовки к началу масштабного уничтожения ОВ на химскладе в Горном разделил строительство объекта на два пусковых комплекса. Было решено ввести в дело в 2002 г. лишь 1-й пусковой комплекс, куда была включена установка уничтожения люизита со всеми вспомогательными сооружениями. А 2-й пусковой комплекс, куда вошла установка уничтожения иприта, был оставлен «на потом».

В 2001 г. случился конфуз с фосгеном на складе в Плановом-Щучьем (Курганская обл.). В справке для заседания в СБ РФ, состоявшегося 15 марта, рабочая группа во главе с генералом В. П. Капашиным указала как общий вес имевшегося фосгена (5 т), так и то, что он был расфасован в 3844 артснаряда калибра 122 мм [666]. Это было повторение данных 1994 г. [852]. Однако когда в апреле на химскладе начались тайные (и незаконные) работы по ликвидации всей партии артснарядов, вскрытие выявило противоречие с докладом В. П. Капашина. Когда извлеченные из снарядов ОВ взвесили, официальный представитель склада был вынужден сообщить, что в 3844 снарядах оказалось не 5 т, а «чуть более 10 тонн» фосгена [998]. До объяснений начальники не снизошли, хотя причина была сугубо бюрократическая: в годы Отечественной войны на заводе в Чапаевске в каждый артхимснаряд калибра 122 мм заливали не по 1,3, как полагали секретные клерки в конце XX века, а по 3,1 кг фосгена. А руководящие военно-химические лица и их клерки, умножавшие в течение девяти лет друг на друга числа (количество снарядов и вес – ошибочный – фосгена в каждом), ошибались в результатах вдвое и занимались дезинформацией и властей, и общества. Важно также иметь в виду, что на момент начала уничтожения снарядов с фосгеном в больнице г. Щучье «не было ничего для оказания… помощи» жителям [990].

В 2001 г. ГСНИИОХТ в рамках государственного оборонного заказа (госконтракт № 63 от 12 февраля 2001 г.) выписал себе задание на тему: «Разработка метода детоксикации отравляющего вещества VX в корпусах авиационных боеприпасов». В том же году был написан отчет, утвержденный директором ГСНИИОХТа В. А. Петруниным. Научным консультантом работы выступил хозяин денег – генерал В. П. Капашин. Предложеный метод сводился к заливке воды непосредственно в камеру с V-газом в количестве ~7 % от объема ОВ (для полного гидролиза содержимого боеприпаса той воды достаточно; при этом свободный объем в боеприпасе должен сократиться с 10 % до 3 %). Химбоеприпасы с водой затем должны были выдерживаться при температуре окружающей среды примерно три месяца. Первыми кандидатами на участие в этой работе были определены крупные авиационные боеприпасы в снаряжении советским V-газом (БАС-50 °C и ПАС-50 °C) [981].