Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Похоже, это была последняя дружеская пирушка товарищей по оружию.

Восьмого декабря вышел приказ Сталина, которым он отменял приказы Жукова как заместителя наркома обороны об утверждении и введении в действие Боевого устава артиллерии и Боевого устава зенитной артиллерии. Жуков допустил ошибку — утверждение уставов провёл «без представления и без доклада Ставке Верховного Главнокомандования». По сути дела, помарка небольшая, процедурная. Но Сталин углядел за ней большее и ещё раз щёлкнул своего первого полководца по носу, указав «впредь не допускать торопливости при решении серьёзных вопросов».

Конечно, Верховный мог бы отменить «неправильный» приказ не столь шумно, в рабочем, так сказать, порядке — вернуть на доработку. Но ему нужна была гласная порка. Пока щадящая.

В конце 1944 года боевые действия шли уже на германской территории. Два фронта, 1-й Белорусский и 1-й Украинский, свои мощнейшие группировки располагали в предместьях Варшавы, Праги, Ясло и на завислинских плацдармах.

Конец 1944 года для Жукова прошёл в работе над завершающими операциями. Работал, как всегда, то на передовой, объезжая командные пункты армий, корпусов и дивизий, то в Москве в Генеральном штабе. В конце ноября план Варшавско-Познанской операции был утверждён Ставкой с ориентировочными сроками готовности к 15–20 января 1945 года. Эта фронтовая операция должна была перерасти в Висло-Одерскую стратегическую наступательную операцию, к которой готовились также войска 1-го Украинского, 2-го Белорусского и правофланговые армии 4-го Украинского фронтов.

Общий замысел Ставки: атакой 1-го Белорусского фронта в направлении на Познань, 1-го Украинского — на Бреслау прорвать оборону группы армий «А» на всю её глубину, рассечь на части и уничтожить.

Впереди лежали Померанский вал и так называемый Одерский четырёхугольник — оперативно-тактические узлы с городами-крепостями — центрами этих узлов.

На участке прорыва Жуков сосредоточил больше половины живой силы и артиллерии, а также почти все танки и самоходные орудия. Риск такого массирования сил в зоне прорыва за счёт ослабления других участков, конечно же, существовал. Его обещал с лихвой оправдать сокрушительный удар с последующим глубоким прорывом и выходом на коммуникации немецких войск.

В целях дезинформации противника на левом фланге демонстрировалась усиленная перегруппировка войск.

Ранним утром 14 января Жуков прибыл на наблюдательный пункт 5-й ударной армии генерала Берзарина[180]. В 7.30 началась артподготовка. Немецкие позиции потонули в море огня. Прошло 25 минут. Жуков ещё раз посмотрел в стереотрубу и приказал прекратить огонь. Через несколько минут вперёд пошли штурмовые батальоны. Наступление развивалось успешно.

На второй день, когда 33-я армия расширила прорыв, в образовавшуюся брешь Жуков ввёл 9-й танковый корпус, а на участке 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова — 1-ю гвардейскую танковую армию Катукова.

К исходу дня Катуков сообщил, что продвинулся в глубину до 50 километров и овладел переправами через реку Пилицу в районе Сокул, что в девяти километрах восточнее Нове Място.

Шестнадцатого января севернее Варшавы атаковала 47-я армия генерала Перхоровича[181], с ходу форсировала Вислу и начала развивать наступление в глубину. В прорыв, сделанный 5-й ударной армией, вошли танки генерала Богданова и конники 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Крюкова.

В эти дни в составе 2-го гвардейского кавкорпуса на запад продвигалась и концертная бригада со своей блистательной солисткой исполнительницей русских народных песен Лидией Руслановой. Русланова к тому времени уже стала женой генерала Крюкова. Жуков был рад за друга: наконец-то обрёл подругу и, похоже, по-настоящему счастлив.

Под мощнейшим нажимом наших войск немецкая оборона начала распадаться.

Семнадцатого января войска 1-го Белорусского фронта вошли в Варшаву.

Девятнадцатого января танки передовых соединений ворвались в Лодзь. Были захвачены Кутно, Томашув. К 22 января авангарды подошли к познанскому оборонительному рубежу, с ходу атаковали его и глубоко вклинились в немецкие линии.

Двадцать пятого января, когда задачи Варшавско-Познанской операции в основном были уже выполнены, в очередной раз позвонил Верховный:

— Как идут дела?

— Противник деморализован, — доложил Жуков, — и не способен сейчас оказать серьёзное сопротивление. Мы решили продолжать наступление для выхода войск фронта на Одер. Основное направление наступления — на Кюстрин, где попытаемся захватить плацдарм.

Верховный предостерёг:

— С выходом на Одер вы оторвётесь от Рокоссовского больше чем на 150 километров. Этого сейчас делать нельзя.

— Мы предусмотрели и этот вариант. Правое крыло фронта уже разворачивается в Северном и Северо-Западном направлении против восточно-померанской группировки, которая пока не представляет непосредственной угрозы.

— Мы полагаем, — сказал Сталин, — надо всё же подождать, пока 2-й Белорусский фронт закончит операцию в Восточной Пруссии и перегруппирует свои силы на Вислу.

Рокоссовский в это время столкнулся с мощной обороной в Восточной Пруссии и немного застрял, опаздывая с выходом на намеченные рубежи. Тем временем 1-й Белорусский продолжал успешно ломить вперёд и, чтобы не оказаться под фланговым ударом, начал загибать своё правое крыло, прикрывая коммуникации и тылы ушедших вперёд ударных групп. Отставание и топтание на месте 2-го Белорусского фронта, конечно же, раздражало Жукова. Впоследствии эта задержка тоже станет предметом полемики и взаимных упрёков маршалов.