Русская революция. Политэкономия истории - Василий Васильевич Галин

декретом Совнаркома от 25 ноября упразднили государственные земельные банки, а еще через месяц 14 декабря был издан декрет о национализации банков и частные банки влились в Государственный (Народный банк). При этом, пояснял Ленин в сентябре 1917 г., «собственность на капиталы, которыми орудуют банки и которые сосредоточиваются в банках… не пропадает и не меняется при национализации банков, т. е. при слиянии всех банков в один государственный банк…»[2577].

Таким образом, большевики только реализовали на практике, в более жестких формах, соответствовавших требованиям существовавших условий, те меры мобилизации частного кредита, которые предлагал осуществить сам съезд уполномоченных акционерных частных банков еще в 1916 г., объединив их с мерами жесткого государственного контроля и надзора над банками, на которых в 1916 г. настаивало и не смогло осуществить царское правительство.

«В чем же значение национализации банков?

В том, — отвечал Ленин, — что за отдельными банками и их операциями никакой действительный контроль (даже если отменена коммерческая тайна и пр.) невозможен… Только объединение всех банков в один, не означая, само по себе, ни малейших изменений в отношениях собственности, не отнимая, повторяем, ни у одного собственника ни единой копейки, дает возможность действительного контроля…, только контроль за банками, за центром, за главным стержнем и основным механизмом капиталистического оборота позволил бы наладить на деле, а не на словах, контроль за всей хозяйственной жизнью, за производством и распределением важнейших продуктов… Только контроль за банковыми операциями, при условии их объединения в одном государственном банке, позволяет наладить…, действительное взыскание подоходного налога, без утайки имуществ и доходов…»[2578].

Щепетильность большевиков в вопросе собственности, сразу после прихода к власти, наглядно характеризовал хотя бы тот факт, что после того, как банки объявили бойкот Советской власти, перестав выдавать деньги для выплаты зарплаты, большевики не решились взять даже 3 млн. рублей из сопротивлявшегося «разграблению» Госбанка, на покрытие текущих расходов и потребовали присутствия представителей Думы при их получении[2579].

Однако большевики не ожидали того, с чем им придется столкнуться после победы: от прежних властей им в наследство достались только руины разоренной экономики, которые уже не подавали признаков жизни. В финансовом отношении Государство было банкротом и первая задача, которую были должны решить большевики ради сохранения государства — это восстановление государственного кредита. О его состоянии наглядно свидетельствовал уровень золотого покрытия Рубля (Таб. 15).

Таб. 15. Золотое покрытие, на конец декабря соответствующего года, в % [2580]

* на Октябрь

Ключевое значение кредита для самого существования государства еще за четыре десятилетия до войны подчеркивал, в своем получившем огромную популярность труде, ген. К. дер Гольц: «Государство не побеждено до тех пор, пока оно имеет деньги или кредит»[2581]. К концу 1917 г. деньги были близки к исчерпанию не только России, но и находившихся в несколько лучшем положении (на уровне России 1916 г.) союзников (Таб. 14), и они уже так же полностью зависели от внешних кредитов[2582].

Насколько отчаянной была ситуация свидетельствовали слова британского уполномоченного в США лорда Нортклифа: «Американцы являются полными хозяевами положения, как в отношении нас, англичан, так и в отношении Канады, Франции, Италии и России. Наш заем встречает резкую оппозицию конгресса. Если провалится заем, то провалится и война»[2583]. Страны Антанты спасли от полного банкротства только американские кредиты. «Мы уже спасли Антанту от краха нашими деньгами. Мы спасем ее снова нашими бойцами. То есть, мы спасем мир, слава Богу; и я, — констатировал американский посол в Лондоне У. Пэйдж, — боюсь, что это не могло быть спасено никаким другим способом»[2584].

Временное правительство, было еще в худшем положении, отмечал в апреле 1917 г. министр финансов М. Терещенко: «Ни для кого не тайна в какой зависимости и в военном смысле, и в вопросе о средствах на дальнейшее ведение войны мы находимся от наших союзников и главным образом от Америки»[2585]. Что касается России, против которой стояло 126 дивизий Центральных держав, по сравнению с 154 дивизиями на Западном фронте[2586], то ей, т. е. Временному правительству было обещано ~ 4 % от общей суммы кредитов предоставленных США союзникам, реально выделено ~ 2 %, а фактически «не попало абсолютно ничего»[2587].

«Запад не оказал нам помощи в должной мере», — указывал на причины краха Временного правительства А. Керенский[2588]. Причина этого, по его мнению, заключались в том, что «с Россией считались в меру ее силы или бессилия. Но никогда равноправным членом в круг народов европейской высшей цивилизации не включали…»[2589]. «Русская идея союзнической помощи…, — отвечал на это А. Нокс, — очень кратко описана была мне в Сибири инженером Стивенсом, начальником американской железнодорожной миссии, когда он сказал: «Они хотят, чтобы мы положили большой мешок денег на их порог и затем убежали»»[2590]. Действительно «союзники», и тем более пришедшие к ним на помощь американцы, воспринимали мировую войну, как бизнес, который подчиняется чисто деловым расчётам.

С этой точки зрения, вложение средств в Россию было просто их потерей, поскольку Россия уже была банкротом: в отличие от Англии и Франции, она к этому времени исчерпала не только практически все свои деньги, но и весь свой кредит: только по военным долгам к 1.04.1917 отрицательный баланс ее обязательств перед союзниками составлял–3,4 млрд долл., в то время как у Франции этот баланс сводился к нулю, а Англия являлась чистым кредитором, ее баланс равнялся + 3,8 млрд долл.[2591] Лишь к концу войны (к 11.1918) военный долг Франции перед США достигнет 3,4 млрд, а Англии–4,2 млрд долл.[2592]

Об уровне падении кредита и расстройстве денежного обращения говорил и тот факт, что во 2-ом полугодии 1917 г. рубль, в ценах начала 1914 г., стоил всего 8,5 копеек[2593]. В этих условиях, для поддержания стоимости денег, большевикам пришлось пойти на чрезвычайные меры. Уже 14 декабря вышел декрет, который гласил: «Все деньги, хранящиеся в банковских стальных ящиках, должны быть внесены на текущий счет клиента в Государственном банке. Золото в монетах и слитках конфискуется и передается в общегосударственный золотой фонд…»[2594]. Для того чтобы предупредить вывоз валюты за границу, в сентябре 1918 г. был введен запрет денежных расчетов с заграницей[2595] и вывоз за границу «предметов искусства и старины»[2596]. В октябре 1918 г. был введен запрет на сделки с иностранной валютой, вся валюта должна была быть сдана в двухнедельный срок[2597].

Другой