Грани безумия. Том 1 - Ирина Успенская

– Ты умен, Шип. – Беатрис откинулась на подушки и утомленно прикрыла глаза. – Но ты не понимаешь. Аластор любит меня. Сейчас у меня нет соперниц. Он пришел в ужас от одной мысли зачать ребенка с кем-то еще. Но она… эта мерзавка… она занимает слишком много места в его сердце! Канцлер к ней благоволит, фавориты моего мужа ее обожают. Не спорь! Я видела, как они смотрят на нее! Все! И фраганец, и надменный дурак Кастельмаро, и хитрая лиса разумник… И даже ты! Проклятье, что это за магия, Шип? Ты должен знать, ты же провел с ней целый месяц! Она спала в ваших объятиях, а мой муж считает ее чудом чистоты! Да что там он, Бастельеро женился на ней и готов убить любого, кто на нее косо посмотрит! Чем она вас всех причаровала?! Я бы поняла, если бы вы ее хотели, но вы же… вы просто ее любите! Как в той сказке про золотого гуся, который приклеивал намертво каждого, кто его коснулся. Стоит ей коснуться мужчины – и он принадлежит ей!

«Женщины ее тоже любят, – заметил про себя Лучано. – Грандсиньора Немайн с ней ласкова, хотя синьорина разбила сердце ее сыну. Синьора Вальдерон к ней относится как к родной дочери, если не лучше. Золотой гусь? Чары? Разве что чары доброты и искренности, но как это объяснить той, что считает подобные чувства слабостью?»

– Она никогда не затмит вас в сердце монсиньора, – сказал он, по-прежнему стараясь быть убедительным. – Никогда не даст Дорвенанту того, что даете вы. Никогда…

– Она должна умереть… – прошипела Беатрис, опять подаваясь к нему из подушек. – Умереть, Шип! Никогда мне не будет покоя, пока мы с ней дышим одним воздухом. Пока мой муж смотрит на нее с такой любовью и доверием, пока ищет утешения в ней, а не во мне. Пока он зовет ее сестрой, не понимая, что эта сестра в любой момент может стать возлюбленной! Я не молодею, Шип, а она свежа и мила. Я не могу родить, а она может! Я могу дать Дорвенанту только деньги, но Аластор не Малкольм, он не станет продаваться ни за какие кредиты! На мне он женился потому, что его сердце не противоречило разуму, но теперь все изменится! Рано или поздно он разлюбит меня! Постаревшую, подурневшую, не давшую ему ребенка. А деньги… Мужчины не любят быть обязанными. Наступит день, когда за кредиты моей семьи он возненавидит меня еще больше! Но пусть… Я буду готова. Я больше не допущу таких глупых ошибок! Я стану ему верной подругой, помощницей, наставницей в политике и делах. Я окружу его такой заботой, какой не знал ни один мужчина! Я сама буду находить ему любовниц, потому что ни одна путта не сравнится со мной, и от каждой из них он станет возвращаться ко мне! Возвращаться довольным, благодарным и знающим, что я никогда его не предам! Но этой… этой не должно быть рядом с нами! Ее не должно быть в нашем мире, Шип! Потому что она единственная, кто может украсть его сердце.

– Она беременна! – выпалил Лучано, не зная, что еще сказать.

– Ее муж не стар, он женится на другой и заведет хоть дюжину детей. А младенец… – Лицо королевы исказилось хищным торжеством, жутким и уродливым, несмотря на прекрасные черты. – Мне второй день твердят, что моего бамбино ждет лучшая судьба, когда он снова вернется в этот мир. Что никто не умирает насовсем, что Претемная Госпожа милостива… Вот и пусть проявит милость к ее ребенку, раз меня лишила моего! Хватит отговорок, Шип. Ты не забыл, кому принадлежишь?

– Мне было бы трудно это забыть, моя королева.

Лучано поклонился, пряча взгляд, и услышал:

– Это должно быть похоже на болезнь или несчастный случай. Лучше всего ей было бы умереть родами… Но это слишком долго! Я не выдержу столько, Шип. Я задыхаюсь от мысли, что они снова встретятся!

«Нужно убедить ее в моей покорности, – с тошнотворным ужасом подумал Лучано. – Выиграть время. А потом кинуться к Аластору, признаться ему всем, привести сюда разумника… Это как раз по его части, она же явно безумна!»

– Вы не боитесь, ваше величество? – сделал он последнюю попытку достучаться до разума королевы. – Тройное заклятие все еще действует. Вчера в Джермонто я чувствовал боль его величества, когда он переживал потерю…

– О нет! Сам подумай, Шип! – Лицо Беатрис опять исказилось улыбкой. – Я ведь тоже не идиотта! Ты мог не вернуться из Вероккьи, но старая лиса Аранвен отпустил тебя туда! Будь малейший риск, что Аластор не переживет твою смерть, канцлер запер бы тебя под надежной охраной на всю жизнь! Даже Шипы не доберутся в подвалы тайной службы. А раз он рискнул тобой, значит, связь достаточно ослабла. Ее обязаны были ослабить на случай, если ты свернешь себе шею или эта мерзавка не переживет роды! Так что иди и займись своим делом. Я так много слышала о твоем искусстве, прояви его наконец! Ты же хотел свободы. Выполни этот заказ, и, клянусь, он будет последним.

«Вот в это я охотно верю, – согласился Лучано. – После такого только полная идиотта не уберет и меня, чтобы спрятать концы в воду. Смерти Айлин Аластор ей не простит, как бы ни был влюблен. Бежать, скорее бежать к нему!»

– Да, ваше величество, – отозвался он вслух и с ужасом понял, что мастер Ларци прав.

Он разучился держать лицо! Разучился скрывать свои слабые места и страхи, а сейчас он боялся за жизнь Айлин, как никогда не боялся за свою!

– Что такое, Шип? – ласково спросила Беатрис, поймав его взгляд своим. – О, только не говори, что тоже подпал под ее чары. Только не ты, верно? Твое ремесло – смерть, сколько ты убил таких, как она? Глупых ненужных девочек… Не разочаруй меня, мастер Шип. Очень тебя прошу.

– Ваше величество, я исполню любую вашу волю, – проговорил Лучано непослушными губами. – Сегодня же начну… Прямо сейчас…

И промахнулся. Глупо, бессмысленно и безнадежно. Словно прятал в рукав отравленную иглу и вместо манжета воткнул ее в собственное запястье. В глазах Беатрис мелькнуло понимание, и Лучано осознал, что она тоже догадалась.

– Иди, мастер Шип, – сказала королева почти нежно, глядя на него неестественно яркими и блестящими глазами. – Ты прав, не стоит требовать слишком многого, а ты и так славно послужил мне. Я должна достойно тебя вознаградить, а этот заказ… его найдется, кому исполнить. Иди, ты свободен, обещаю!

«Я могу убить ее прямо сейчас, – холодно и отстраненно подумал Лучано. – Одна беда, ничего медленно действующего у меня при себе нет. Как-то не рассчитывал, что понадобится на аудиенции у такой особы… А если я выйду отсюда, оставив позади труп королевы, то даже из дворца не выберусь. И до плахи, пожалуй, не доживу, Аластор меня сам убьет. Но, возможно, я успею рассказать ему, почему это сделал? Одна беда, вряд ли Риккарди с пониманием отнесется к тому, что его дочь убил королевский фаворит. Наверняка он отзовет кредиты, и тогда бедный Дорвенант, бедный Аластор… Нет, сейчас убивать Беатрис нельзя. Но она же меня приговорила! А вот это уже мои сложности, если я такой идиотто. Хотя бы сейчас держи лицо! Вдруг у нее поменяется настроение? Вдруг ее просто что-то отвлечет? В конце концов, ей же нужно послать за проклятым ожерельем, а потом остаться с ним наедине! Чуть-чуть времени у меня есть. Если повезет, успею добраться до Альса живым. Если не очень… что ж, расскажу все синьорине призраком…»