Гражданин Бонапарт - Николай Троицкий

Насколько реальным был индийский проект Наполеона и Павла I? Многие современники и последующие историки, включая К. Ф. Валишевского и Н. К. Шильдера, считали его нелепым и неосуществимым[1519]. Сам Наполеон, однако, верил в его реальность: «Если бы Павел был жив, то к настоящему времени вы бы уже потеряли Индию», - говорил он своему врачу-англичанину Барри О’Мира на острове Святой Елены[1520]. Пожалуй, прав был большой знаток темы С. Б. Окунь, мнение которого об индийском плане Наполеона и Павла поддержали такие авторитетные специалисты, как Н. Я. Эйдельман и уже в наше время О. В. Соколов: «Нельзя не признать, что по выбору операционного направления план этот был разработан как нельзя лучше. Этот путь являлся кратчайшим и наиболее удобным. Именно по этому пути в древности прошли фаланги Александра Македонского, а в 40-х годах XVIII века пронеслась конница Надир-шаха[1521]. Учитывая небольшое количество английских войск в Индии, союз с Персией[1522], к заключению которого были приняты меры, и, наконец, помощь и сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что и численность экспедиционного корпуса была вполне достаточной»[1523].

Самый факт дружеских переговоров первого консула Франции с российским императором и даже некоторые подробности их военных приготовлений были известны тем, против кого они готовились, - английским властям. Не забудем: в Петербурге активно, не щадя ни сил, ни денег, работала английская агентура, уже перераставшая в смертоносный заговор против Павла I. Главные участники заговора - три брата Зубовых, их сестра Жеребцова, верховод заговорщиков Пален (этот «Талейран, Фуше, Бернадот в одном лице», по выражению А. Сореля[1524]) - готовы были умертвить своего государя и ради групповой корысти, и в интересах Англии. «К горлу императора, - читаем у А. 3. Манфреда, - протягивались и длинные руки Уитворта»[1525]. Подчеркну: не пустые руки! Именно через Уитворта английское правительство субсидировало заговор. Недавно О. В. Соколов привлек внимание отечественных специалистов к новейшему и весьма обстоятельному труду английской исследовательницы Элизабет Спэрроу о разведывательной агентуре Англии 1792-1815 гг. во Франции и России. Она неопровержимо доказала причастность «английских агентов и английских денег» к заговору против Павла I[1526].

По сведениям близкого к царскому двору светлейшего кн. П. П. Лопухина (брата А. П. Гагариной - фаворитки Павла I), Жеребцова получила в Лондоне для главарей заговора «сумму, соответствующую двум миллионам рублей»[1527].

В последние два месяца жизни Павла I, когда готовился индийский проект России и Франции, а казаки уже выступили в поход на Индию, Лондон был охвачен беспокойством, близким к панике. «Тревога почти всеобщая», - докладывал оттуда в Берлин секретный прусский агент[1528]. 2 февраля 1801 г. английский парламент в нервном стрессе заставил короля Георга III уволить в отставку премьер-министра У. Питта Младшего, самого влиятельного в стране политика, обвиненного в развале второй антифранцузской коалиции и внешнеполитической изоляции Англии. Все это побуждало английскую дипломатию и ее агентуру форсировать подготовку заговора против Павла I.

Зато Наполеон в те же месяцы был полон радужных надежд, предвкушая скорый (как предполагалось, по весне) совместный с Россией и губительный для Англии удар по английскому колониализму в Индии. «Все, что он обещал, все, что предсказывал, - писал о нем (имея в виду начало 1801 г.) А. 3. Манфред, - все, все сбывалось, даже раньше, чем можно было ожидать»[1529]. Действительно, переписка Наполеона в январе-феврале, будь то его послания Законодательным палатам от 9 января и 13 февраля или письма Ш. М. Талейрану от 20 или 27 января, брату Жозефу от 21 января, - вся полна оптимизма и воодушевления[1530]. «Россия, Дания и Швеция все более раздражаются против Англии, и Англия - против этих держав», - с удовольствием пишет он Талейрану 4 февраля[1531].

Правда, объявившийся 3 марта 1801 г. в Париже официальный посланник Российской империи, новый (после уволенного англомана Н. П. Панина) вице-канцлер С. А. Колычев тоже - неожиданно для Наполеона, а возможно и для Павла I, - оказался чуть ли не англоманом, во всяком случае - антифранцузом. Он сразу стал тормозить русско-французские переговоры о союзе, препираясь с Талейраном из-за каждого слова, а то и буквы, даже запятой. Наполеон в сердцах назвал его в письме к Талейрану «наглым и глупым»[1532]. Но глупость и наглость посланника мало его беспокоили: что ему посланник, если он решал все основные вопросы в прямом и уже вполне дружественном диалоге с самим императором России?..

В общем, март, первый месяц той самой весны, когда Россия и Франция должны были приступить к решающим действиям по фронту от Дуная до Инда, сулил Наполеону и всей Франции успех, необходимый, по словам Наполеона, «для мира и всемирного счастья»[1533]. День за днем проходили для первого консула в приятных заботах и радостном ожидании. В один из таких дней из Петербурга в Париж пришла ошеломляющая весть: император Павел I убит.