Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - Юрий Богданов

Помню, в тот год родители к моему первому в жизни юбилею — 10-летию со дня рождения — решили побаловать своё младшее чадо и за отличные оценки и примерное поведение в школе сделать подарок по моему желанию. Мама вместе со мной пошла по магазинам. Поскольку промтоварные торговые точки оказались закрыты, зашли в какой-то большой гастроном. Там на витринах красовались шикарные конфетные коробки. На радостях мама попросила самую большую. Но оказалось, что это, как нам сказала продавщица, «бутафория», то есть пустышки, просто украшавшие бестоварные витрины. То же самое было и в других магазинах. Так мы и вернулись домой без подарка, а потому пришлось ограничиться обещанием родителей побаловать меня позднее.

Но в те же дни в комиссионных магазинах «имели место приобретения отдельными лицами дорогостоящих вещей». Так, Фельдман М.А., подполковник, работавший начальником 306‑й базы Министерства вооружения, купил гарнитур мебели за 40140 рублей. На запрос компетентных органов покупатель объяснил, что в 1946 году он возвратился из Советской зоны оккупации Германии и имел денежные накопления, да к тому же сейчас получал ежемесячное денежное довольствие в размере 6 тысяч рублей. Гражданин Стрижев приобрел кабинетную мебель за 31738 рублей; гражданин Кернер купил обстановку для столовой и гостиной за 52 тысячи рублей; гражданин Галкин заплатил за спальный гарнитур 22140 рублей и так далее. В сберегательных кассах толпились очереди за получением вкладов. Так, если 10 сберкасс Советского района накануне выплачивали порядка 1 миллиона 300 тысяч рублей, то 30 ноября к 15 часам они выдали уже 3 миллиона 225 тысяч рублей. Подобная картина наблюдалась и в других сберкассах. Причём «изъятие денег осуществлялось, главным образом, лицами, имевшими крупные суммы вкладов». Так, домашняя хозяйка Хрущёва Т.В. взяла в сберкассе вклады на общую сумму 82500 рублей, парикмахер Саксонский С.И. получил 65 тысяч рублей, зубной врач Клейман И.Г. снял со своего вклада 87 тысяч рублей и так далее.

Резко увеличился приток народа на Перовский вещевой рынок, где отмечался усиленный спрос на дорогостоящие товары: бостон, драп, сукно, шёлк, модельную обувь и др., цены на которые возросли в два-три раза. По оперативным данным, контингент лиц, скупавших дорогостоящие товары в основном составляли снабженцы, работники торговли и т. п. Наблюдался также наплыв в Москву покупателей из сельских местностей Московской, Рязанской, Тульской, Ярославской, Калининской и других областей. Торговля продовольственными товарами производилась нормально, хотя и замечался повышенный спрос на сахар, бакалейные товары и копчености, «которые в магазинах Особгастронома с продажи были сняты». Личный состав милиции работал, как в обычные дни, происшествий по городу Москве зарегистрировано не было, в магазинах, сберкассах, на рынках и на улицах поддерживался нормальный порядок [93].

2 декабря 1947 года министр внутренних дел Круглов С.Н. доложил советскому руководству о следующем состоянии дел. В Москве повысился спрос покупателей в коммерческих магазинах на продовольственные товары, пригодные для длительного хранения (копчёные колбасы, сыры, балыки, консервированные продукты, масло, конфеты, чай, сахар и др.), в связи с чем по распоряжению конторы «Главособгастроном» эти продукты были изъяты из продажи. Значительно повысился спрос на водку, в результате чего магазины Особгастронома выручили против обычного на 3 миллиона рублей больше. Увеличился приток посетителей в московские рестораны, сумма выручки которых возросла в несколько раз. Предъявлялся большой спрос на кондитерские изделия, особенно на шоколад. Так, в ресторане «Москва» гроссмейстер Ботвинник через директора потребовал отпустить ему 7 килограмм шоколада в плитках. На следующий день в том же ресторане шахматный чемпион скупил ещё 10 килограмм шоколада «Золотой ярлык». Из 12 магазинов Ювелирторга работали только три, причём в них были проданы вещи, лежавшие на витринах по 3–4 года. В музыкальном магазине если раньше продавалось иногда по одному пианино, то за последние два дня были куплены все 11 имевшихся в наличии пианино, причём покупатели совершенно не интересовались качеством приобретавшихся музыкальных инструментов. В этом же магазине скопилось большое количество патефонов, которые обычно реализовались по одной-две штуки в день. 1 декабря их продали сразу 100 штук. Распроданы были также 4 аккордеона и 12 баянов, ранее не имевших спроса. Затем покупатели проявили большой интерес к струнным инструментам: скрипкам и дорогим гитарам. В магазине тканей распродали по коммерческой цене восемь тысяч метров тюля, хотя обычно реализовали 5–7 метров в день. Очередь стояла с раннего утра. В магазине Узбекской промкооперации (Петровский пассаж) долгое время находились тюбетейки стоимостью от 150 до 350 рублей. За последние три дня все эти необычные для москвичей головные уборы были распроданы, несмотря на то, что даже в летний период спрос на них совершенно отсутствовал. «Жители Москвы Оловянников и Волков, оба без определенных занятий, скупили в магазине 2000 метров подвязочной резины, 1000 штук головных дамских гребёнок и 1000 катушек ниток. Оба задержаны милицией». За 30 ноября сберкассами было выдано почти 90 миллионов рублей, а принято вкладов около 57 миллионов рублей. Установлены случаи, когда вкладчики изымали крупные вклады (30–50 тысяч рублей и выше), а затем эти же деньги вкладывали более мелкими вкладами в другие сберкассы на разных лиц. На рынках Москвы наблюдался большой наплыв населения, желавшего купить дорогие вещи.

Из других областей в МВД СССР поступили такие сведения. В городе Ленинграде распространились слухи о проведении денежной реформы, в связи с чем из сберкасс стали забирать деньги по вкладам. Оборот коммерческих магазинов резко возрос. Распродали все ранее плохо реализовавшиеся товары (мотоциклы, пианино, меха, золотые и серебряные вещи и т. д.). Значительно возросла продажа ценностей Ювелирторгами. По продовольственным магазинам отмечалась закупка консервов, копченостей, масла, сгущённого молока, винных и шоколадных изделий. На рынках, в связи с повысившимся спросом на продукты, стоимость их возросла от трёх до пяти раз. Из разговоров населения и по письмам, отправленным из Ленинграда, слухи сводились к тому, что с 15 декабря будут отменены хлебные карточки и установлены средние цены между коммерческими и государственными. Ожидалось, что при денежной реформе деньги будут меняться из расчёта один новый рубль за два старых, но не больше двух окладов зарплаты на каждого человека. Говорили даже, что деньги вообще аннулируют и никакой заменены им не будет.

По сообщениям из крупных городов Украинской ССР там также усиленно распространялись слухи о предстоявшей денежной реформе и отмене карточной системы, в связи с чем в торговых организациях наблюдался наплыв населения за покупками. На рынках и базарах города Киева цены на промтовары увеличились в 2–3 раза. В городе Калинине оборот денег Госбанка значительно возрос. Такое же положение в Ивановской, Вологодской и Владимирской областях.

Из полученных от периферийных органов МВД данных выяснилось, что источниками распространения слухов о предстоявшей реформе в ряде случаев являлись работники финансовых органов. Так, начальник УМВД Рязанской области сообщил, что распространение слухов об обмене денег активно началось после возвращения с совещания из Москвы торговых и финансовых работников [93].