Вампиры: Опасные связи - Танит Ли

— Ну хорошо, — быстро согласился он. — Прошу прощения, мадам. Я не хотел вас обидеть. Входите, и я покажу вам, как работают зернохранилища в старом добром Буффало.

Он открыл засов, и леди зашли внутрь, по приглашению. Но его краткий рассказ об истории канала прервался, когда все трое бросились на него и сначала выпили кровь, а потом отобрали и жизнь. Они нашли приют в небольшой подсобной комнате рядом с хранилищем.

Один день сливался со следующим. Днем Сестры спали в своей комнате, прячась будто тени за старой, покрытой паутиной и многомесячной пылью мебелью. По ночам, одетые как подобает леди, они бродили по улицам Огайо и Эри и искали себе жертвы, а потом сбрасывали скрюченные тела в канал вместе с прочим мусором.

Жизнь текла как обычно. Но однажды в начале марта, вскоре после заката, когда Даниэлла сидела в кафе и делала вид, будто потягивает кофе, сквозь покрытое жирной грязью окно она увидела, как уличный торговец толкает свою тележку с фруктами и вытирает со лба пот. Осунувшееся, худое лицо показалось ей незнакомым, да и тощая фигура ничем не выделялась из толпы. Но руки Даниэлла узнала сразу. Руки Александра. Она ахнула.

Мари и Кларисс, сидевшие с ней за крохотным круглым столом, потянулись к подруге.

— Что случилось? — спросила Кларисс.

— Александр.

— Ты сошла с ума! — сказала Мари. — Чьей крови ты напилась, что тебе чудится твой погибший возлюбленный?

— Это он.

— Это всего лишь торговец фруктами, — заявила Кларисс. — Приди в себя, и поскорее! Не теряй голову.

Даниэлла вырвалась из их рук и побежала на улицу. Торговец уже скрылся из виду, и она провела остаток ночи, выслеживая его по запаху, а также по аромату гниющих груш и яблок. Но электрическую столицу пропитывало множество запахов. Они переплетались в резкую, щекочущую нос паутину, и девушка потеряла след.

Когда темнота начала рассеиваться, Сестры поспешили в укрытие, и впервые после парижского перерождения Даниэллу утешала надежда. У нее появилась причина радоваться бессмертию.

Она снова будет с Александром.

С того дня каждый вечер она встречала в том же кафе, за тем же столиком: заказывала чай, который никогда не пила, и высматривала своего торговца фруктами. В восемь часов кафе закрывалось, и она вместе с раздраженными подругами стояла на углу и рассматривала покрытых пылью уличных торговцев с тележками. Ведь наверняка он жил в Буффало — торговля фруктами не такая работа, чтобы переезжать из города в город. Она прерывала свое бдение только для того, чтобы покормиться, и снова принималась высматривать своего возлюбленного и его тележку, и в дождь, и в туман, и в ясную погоду.

Несколько недель спустя, в три с четвертью утра, когда Мари и Кларисс сидели на трамвайной остановке и сравнивали вышивку на перчатках, до девушек донеслись пьяные крики и смех и мимо них в импровизированном параде проковыляла небольшая шумная толпа. Один из мужчин сидел в тележке для фруктов, другой его вез, а остальные прыгали и танцевали рядом, будто на карнавале. В тележке, пьяный до беспамятства, сидел Александр. Даниэлла замахала подругам, и они последовали за толпой к ветхому домишку рядом с железнодорожной станцией. Гуляки бросили там тележку вместе с фруктами и, пошатываясь, завернули за угол.

Даниэлла поспешила к пьяному ездоку, стряхнула с него раздавленные фрукты и сжала его руку в своих.

— Любовь моя, — сказала она. Сердце билось, будто при жизни. — Любовь моя, я нашла тебя! Александр, это же я, Даниэлла!

— Оставь его, — строго произнесла Мари. — Он не Александр.

Но Даниэлла знала, что они ей не поверят. И ей было все равно. Главное, что верила она. Она помогла ему подняться на ноги и тронула его разбитую губу холодным пальцем.

Вдруг из окна над головой раздался пронзительный крик:

— Уильям Кеммлер, это ты, что ли? А ну тащись сюда, а то спущусь за тобой с резаком, и ты знаешь, что тебе будет!

— Шалава! — закричала в ответ Даниэлла. — Ты не знаешь, с кем говоришь!

К окну поднесли фонарь, а следом и в других окнах зажегся свет и появились любопытные лица, и кто-то крикнул:

— Шалава? Они живут вместе, хотя Тилли ему не жена, они просто притворяются, чтобы их иногда в церковь пускали.

Эти слова встретил взрыв похабного смеха, и кто-то дополнил его смачным ржавым плевком, приземлившимся рядом с туфлей Даниэллы.

Девушка решила ничего пока не предпринимать. Сегодня. Она придет сюда снова, когда будет меньше свидетелей. Если она заберет его сейчас, то привлечет к себе слишком много внимания. А любая неосторожность может привести к гибели. Она нашла его. Она вернется завтра, тихо, как и свойственно ей подобным, и поговорит с ним.

И вернет его к жизни.

Вернет в свою постель, в свое сердце. И в отличие от прочих несчастных, кому довелось попробовать ее укус, она сама поднимет его из мертвых.

Следующий вечер выдался ясным и холодным; серебряная луна вставала над огнями Буффало, как давно забытая завистливая игрушка. Мари и Кларисс убеждали Даниэллу оставить ее затею, говорили, что глупо верить, будто ее возлюбленный родился заново уличным торговцем фруктами, а когда она отказалась их слушать, они отказались ее сопровождать.

— Мы умываем руки, — заявила Мари. — Как бы мы тебя ни любили, но мы не можем подвергать себя опасности из-за прихоти.

— И не надо, — согласилась Даниэлла.

Она дошла до нужного дома и наблюдала из тени карликового клена за его жителями. Через несколько минут на крыльцо вышли две потрепанные женщины, в шляпах и шалях, с неровными, коричневыми зубами, и одна из них сказала:

— Принеси мне сигар, Тилли, если сможешь. Если ты стащишь несколько штук, мы их продадим и немного заработаем.

Тилли, худосочная женщина неопределенного возраста, ответила:

— Я стащу, а ты мне за них заплатишь.

— Сука!

Тилли спустилась с крыльца, а вторая женщина зло сплюнула ей вслед и пошла в другую сторону.

Даниэлла досчитала до двадцати, потом подошла к двери дома и принялась ждать. Вскоре дверь открылась, и стоявший за ней мужчина дернулся от неожиданности, когда увидел перед собой девушку. Даниэлла потупилась, чтобы красный цвет глаз был не слишком заметен.

— Дорогуша, — произнес мужчина, — и зачем же такая красотка стоит у порога?

— Жду, пока ты пригласишь меня внутрь, — просто ответила девушка.

Конечно же, он ее пригласил. В коридоре она сломала ему шею и засунула тело под лестницу. Никто из жильцов не высунулся из комнат, да и вряд ли они вмешались бы.

Тилли кричала из окна третьего этажа, слева. Даниэлла мягко поднялась по ступеням и быстро нашла квартиру Уильяма… Александра. Дверь была заперта, но один рывок за ручку, и она легко отворилась. Даниэлла зашла в тесную, заставленную квартирку.