Вампиры: Опасные связи - Танит Ли

— Даниэлла! — донесся сзади крик, и девушка хотела было обернуться, но шлюха с белым лицом и холодными руками держала ее крепко, как мужчина.

— Даниэлла!

Кричала Мари из дальнего конца переулка.

— Тсс, — прошипела шлюха, — тсс.

Белое лицо опустилось к обнаженной шее Даниэллы. Девушку пронзила боль — болело все тело, до костей. Даниэлла закричала, но в ответ услышала лишь приглушенный смех шлюхи и шум дождя.

Потом ее залило тепло и чувство покоя, мысли мелким смерчем закружились в беспричинной радости. Она почти засмеялась, но вдруг упала, и не было дна, не было света, а ома все падала и падала, и последней мыслью мелькнуло: «Это смерть. Я найду тебя, Александр. В раю Господа нашего я найду тебя».

В феврале 1889 года они осели в Буффало, штат Нью-Йорк, потому что Даниэлла настаивала, что в самом Нью-Йорке стало слишком много Сестер. Мари устала от переездов, да и Кларисс тоже. Но Даниэлла никак не находила себе покоя. Ее не влекло ни количество, ни качество добычи; она могла провести на одном месте несколько месяцев, по потом начинала настаивать на переезде. Мари и Кларисс не хотели отпускать ее одну и всегда следовали за ней.

Они провели в Европе немногим более восьмидесяти лет, жили в Париже, Лиссабоне, Лондоне и в бесчисленных городишках, забирали необходимую для выживания кровь, встречались с другими Сестрами Ночи и делились рассказами, делились болью. Смеялись вместе с ними над забавными воспоминаниями и горевали, когда с памятью приходила горечь.

«Сестрами» назывался орден бессмертных; во многом они походили на волков-одиночек, но все же порой жалели друг дpyra и нуждались в себе подобных. Они жили за счет чужой крови, обычно за счет крови убийц и насильников, воров и мужей-тиранов. Они пили кровь, зачастую пуская ошеломленную жертву но кругу, а потом приканчивали ее, сворачивая шею. Сестры Ночи не хотели приглашать в вечность злодеев.

Много лет назад на улице Леон одна из Сестер услышала горестные крики Даниэллы и поспешила на помощь. Мари и Кларисс бросились на защиту подруги и таким образом также обрели вечность.

Поначалу они не могли принять эти изменения и девять дней прятались в подвале одного из складов; они пытались выйти на улицу утром — и не могли; от предложенной тушеной репы с окороком их тошнило, зато при виде пьяного карточного жулика аппетит просыпался. Даниэлла плакала по Александру; Мари и Кларисс просто плакали. Однако Сестры ухаживали за ними, старались поддержать, и девушки в конце концов приняли свою новую сущность.

Одним звездным вечером они вернулись в Бисетр, и пока Мари и Кларисс отводили душу на тех докторах, что воспользовались ими, а потом вышвырнули за дверь, Даниэлла посетила залитый светом ламп кабинет месье Лебека и замучила его почти до смерти, хотя, в отличие от распутника, девушка не получила удовольствия от боли. Когда от Лебека осталось лишь безглазое, безъязыкое подобие человека, покрытое ранами и цепляющееся за воздух окровавленными, стертыми пальцами, она выпила его отравленной крови и свернула ему шею.

Но удовлетворения Даниэлла не испытала.

Уже сто семнадцать лет Даниэлла не испытывала удовлетворения, не могла найти покой. Она бродила по миру без цели, а верные подруги следовали за ней повсюду и оберегали от опасностей. И они знали, что ее беспокойство, стремление вернуть то краткое счастье, что было в ее жизни, не покидало ее ни на минуту.

Она жаждала найти Александра.

Она до боли скучала по нему. Ее дневной сон в случайных подвалах и стойлах, на чердаках и складах постоянно посещали видения. Она звала его и просыпалась от своих криков. Иногда, чтобы уменьшить душевную боль, она кусала собственные запястья, но ничего не помогало.

И Мари с Кларисс ничего не могли поделать, только любить ее, как прежде.

Буффало был процветающим городом на западной окраине штата Нью-Йорк. Когда Даниэлла начала возмущаться, что в Нью-Йорке слишком много Сестер, Кларисс посоветовала перебраться в Буффало. Мари и Кларисс нравилось жить вместе, но они часто раздражали Даниэллу. И когда Кларисс предложила переезд, девушка с готовностью согласилась.

Они ехали по ночам, в поездах, одетые, по скромной моде того времени, в строгие серые платья из шерсти и сатина. Платья утягивали грудь, а нижнее белье немилосердно врезалось в талию. Предоставленные самим себе, девушки одевались, как им нравилось, и часто ходили обнаженными, но на публике приходилось разыгрывать роль.

На коленях Мари лежала брошюра, где описывались достопримечательности города.

— Его называют электрическим городом будущего, — зачитывала она, поднеся книжицу к фонарю на стене. Поезд постоянно дергало, и девушке приходилось наклонять голову, чтобы разглядеть напечатанное. — В нем больше электрического освещения, чем в любом другом месте в Соединенных Штатах. Как тебе это нравится, Даниэлла?

— Прекрасно, — ответила Даниэлла.

Она теребила обшитые тканью пуговицы на своем корсаже, представляя, что это руки Александра. Она никогда не забудет его руки. Мари продолжила читать, но Даниэлла не понимала ни слова.

— Даниэлла! — окликнула ее подруга.

— Что?

— Ты молчишь уже несколько часов. Скоро рассвет, а до Буффало еще много миль. Нам надо найти укрытие.

Сестры грациозно прошествовали из пассажирского вагона в грузовой. Там громоздился багаж, ящики с инструментами и провизией, рулоны ткани и бумаги. Они свернулись в трех ящиках с гвоздями и проснулись вечером на грузовом причале на канале Эри. Потихоньку вылезли из ящиков, пока до них не добрались грузчики, и вышли на улицу Огайо, в запахи грязной воды и озона. Рельсы проходили посредине улицы; в желтом свете уличных фонарей мимо прогрохотал товарный поезд.

Найти ту часть города, где жизнью правили спиртное и разгул, оказалось легко. Она походила на злачный район любого города, за одним исключением — здесь притоны и публичные дома стояли бок о бок с зернохранилищами и верфями. Бессмертных было мало: по вибрациям в воздухе Даниэлла насчитала пять или шесть. Сестер, кроме них, в городе не было. Подруги остановились у ворот огромного, расположенного на берегу канала хранилища и весело уговорили одинокого сторожа впустить их внутрь.

— Мы француженки, — ворковала Мари. — Мы только что приехали и никогда раньше не видели такого строения. Нам очень интересно! Ну пожалуйста…

Она кокетливо поднесла палец к алым губам и подмигнула.

Смущенный вниманием сторож бурчал:

— Мне тут не нужны шлюхи. Идите по своим делам.

Мари изобразила на лице ужас:

— Шлюхи? Mon Dieu![42]Сир, перед вами леди в истинном смысле этого слова. Мы сестры и приехали из другой страны, чтобы учиться. Но если наше присутствие вас стесняет, мы уйдем.

Три девушки дружно развернулись, и сторож сдался.