Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

Рекомендации победителю о порядке вступления во владение крепостью даны в трактате М. Малле. Первыми в город входили квартирмейстеры, чтобы назначить квартиры для войск, и инженеры, чтобы расчистить улицы и проходы. После этого входила часть пехоты и занимала все важные посты, затем – артиллерия, затем – все больные и раненые. Перед тем как в город вступит остальная пехота, инженеры следили, чтобы был свернут лагерь, уничтожены батареи, траншеи и все то, что могло бы послужить неприятелю, если он решит осадить крепость и воспользоваться уже готовыми осадными сооружениями. Новые хозяева должны были привести крепость в обороноспособное состояние: восстановить палисады, заровнять ямы, заделать бреши и т. п.[1676]. Также победители составляли подробные описи всего доставшегося вместе с крепостью имущества, переписывали остающихся в городе и пожелавших уйти вместе с гарнизоном (если таковы были условия договора) жителей, выделяли обещанные по договору транспорт, провиант и конвой для неприятельского гарнизона и проч.

Свидетельства о действиях новой администрации в занятых шведских крепостях не всегда полны, но тем не менее показательны. После взятия каменной, но устаревшей крепостицы Ямы в мае 1703 г. русские начали оперативно возводить новую современную земляную крепость с бастионами[1677]. Это было особенно необходимо, поскольку Ямы находилась недалеко от крупной (и тогда еще шведской) крепости Нарвы.

Заботы новой власти в Дерпте изложены в письме Б. П. Шереметева к Ф. А. Головину от 21 июля 1704 г.: «Двои шанцы заровняли, а третьи заравнивают, и будет дела толко на три дни. Полисад около брешу и башен прабитых поставили». Предстояло починить один из бастионов, согласно царскому указу, и восстановить предмостное укрепление на другом берегу реки. Шел восьмой день со дня капитуляции, а войска осадного корпуса продолжали стоять вне города, но теперь одним лагерем, а не тремя, как во время осады; шведский гарнизон стоял в поле за городом; в городе разместили всех раненых[1678].

После прекращения «грабежа и конфузии» во взятой Нарве тоже занялись наведением порядка: «учредили в городе квартиры, сравняли апроши, начали домы и бреши починивать, також и улицы чистить, по которым поставили фонари». Судя по журналу барона Гизена, в тот день, 15 августа 1704 г., в городе освятили новую церковь (бывший костел), провели молебен и стреляли салют пушками с бастионов и пехотой из лагеря; Петр объявил Меншикова нарвским генерал-губернатором, и тот велел поставить перед своим домом «триумфальные и изрядные ворота». В ратуше и во всех прочих домах были иллюминации с надписями и эмблемами, а сам царь ходил по городу с певческой капеллой, поющей «музыческие благодарные песни во хвалу бога»[1679].

В переписке по поводу взятого Митавского замка упоминаются заботы о том, чтобы сделать запасы продовольствия, заготовить жернова, найти и укрепить подвалы для хранения пороха, завезти для нового гарнизона шубы и т. п.[1680]. В Митаве же, еще при передаче караулов от шведов, русские обнаружили, что в церкви тела «из гробов выброшены и ограблены»: чтобы оградить себя от необоснованных обвинений в бесчинствах, «[караул] не сменили, но призвали полковника Кноринга, у которого взяли во свидетельство письмо, что его люди то зделали, и потом приняли все караулы» [1681].

На момент сдачи Выборг был сильно разрушен бомбардировкой, поэтому 14 июня 1710 г. победителями были «побиенные неприятельские тела собраны и погребены и в некоторых улицах земля к торжественному входу уровнена, ибо во всей крепости не было ни на одну сажень целого места, где была бы ровность и не взорвано ямами от бомб, многие улицы завалены от развалившихся зданий и не было прохода» [1682]. Вскоре, 22 июня, Петр написал «Указ, что делать в сей короткий час для укрепления города Выборха» [1683].

Одной из первоочередных задач для новых владельцев было проведение описи полученной в городе добычи. О чем-то осажадющие могли догадываться еще до капитуляции; например незадолго до падения Риги, 7 июля 1710 г. Петр уже наставлял Шереметева, чтобы при взятии города не упустить королевскую казну, долговые расписки и прочие ценные вещи; «и оное все забери к себе, ибо оная крепость в Европии счисляетца не последняя, в которой доволно, чаю, есть всяких вещей»[1684]. Однако, вступив в Ригу и пытаясь разобраться в крепостных запасах, новые власти столкнулись с серьезными проблемами из-за морового поветрия. Я. В. Брюс доносил Петру в октябре 1710 г.: «Невозможно никому поверить, аще да сам, кто не видал, в какой конфузии артилериские припасы здесь в Риге, что уже стыдно было во многих местах приступиться, понеже ядра, гранаты, разсыпаная селитра, сера, кремни, патроны и прочее разбросанное лежало и ни от кого не могли ведомости получить, колико чего есть, понеже старый и новый цейхвартер умерли, також и наших немало захватило, егда было сперва начали припасы переписывать, ибо тут же множество старого мундирунга от умерших язвами лежало» [1685].

Овладение крепостью и утверждение в ней нового гарнизона не означало, что война отступила от этих мест. Боевые действия вокруг могли продолжаться, хоть и с меньшей интенсивностью. Новые хозяева крепости теперь сами готовились к обороне. Но даже без угрозы осады гарнизон не мог чувствовать себя в безопасности вне крепостных стен; владение крепостью не могло автоматически обезопасить войска на прилежащей территории. (Вспомним, что сильный гарнизон тогда еще шведской Нарвы не мог предотвратить многочисленные набеги русских войск под самые стены крепости между 1700 и 1704 гг.) А в 1706 г., несмотря на то что русские уже два года были хозяевами Дерпта, шведы все равно беспокоили русский гарнизон, как доносил о том государю К. А. Нарышкин: «Сентября в 6 день приезжали шведы по колыванской дороге, и доехали до посаду, и отогнали рейтарских 37 лошадей, да 2 салдат убили, 3-го ранили, которые были посланы дерн резать у посаду» [1686]. (Дерн резали на куски, чтобы обкладывать ими крепостные валы, – с таким покрытием земляные склоны не оплывали.)