Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Евгений Горбунов

Сообщалось в документе, также по радиограммам группы «Рамзай»: «По агентурным данным, немецкий посол в Японии Отт в беседе с нашим источником заявил, что он потерял всякую надежду на выступление Японии против Советского Союза. По его мнению, Япония может выступить против СССР только в случае значительного ослабления Красной Армии на Дальнем Востоке». В спецсообщении была полностью использована информация, полученная в радиограммах от 14 сентября. А вот выводы из анализа этой информации были несколько другими. Вот заключительный абзац этого документа: «Однако, несмотря на отсутствие единства в правящих кругах Японии, нет никаких признаков ослабления подготовительных военных мероприятий для нападения на СССР». Иными словами, подготовка к нападению на Советский Союз продолжается, и угроза войны на Дальнем Востоке остается, несмотря на все заверения из Токио о том, что после 15 сентября СССР может считать себя на Дальнем Востоке свободным от угрозы войны.

Выводы в спецсообщении от 19 сентября нашли косвенное подтверждение в информации политической разведки. В сообщении из Шанхая от 20 сентября, которое по приказу Берия также было отправлено членам ГКО, отмечалось: «По нашим сведениям, военные руководители Японии считают вопрос войны с СССР решенным и ждут удобного случая. Немцы уверяют, что Япония выступит после занятия ими Ленинграда. Если правительство Японии отойдет от оси, то армия начнет внутренний переворот и даже пойдет на убийство императора. Подтверждая вероятность войны с СССР, японцы начали сбор сведений о Красной Армии на Дальнем Востоке, о морских и воздушных базах на Камчатке, Охотске, Беринговом проливе и на железных дорогах. В японском генштабе утверждают, что Владивосток будет блокирован в сентябре и одновременно начнется наступление из Кореи и из Монголии на Верхнеудинск…» Как видно, информация политической разведки была иной, чем категорические утверждения группы «Рамзай». Поскольку информация обеих разведок шла в ГКО, то членам комитета, очевидно, самим приходилось оценивать степень достоверности и важности сообщений обеих разведок и решать вопрос о том, сколько дивизий перебросить с Дальнего Востока на Западный фронт.

В конце сентября положение на московском направлении было очень тяжелым. Поэтому решение о крупномасштабной переброске войск с Дальнего Востока на Запад было принято на высшем уровне, воинские эшелоны с войсками и боевой техникой пошли на фронт. Наиболее интенсивные переброски проводились в октябре – ноябре 1941 года, то есть после получения информации Зорге о повороте Японии с Севера на Юг. И, хотя выводы руководства разведки и информация политической разведки расходились с категоричными утверждениями радиограмм Зорге, положение на фронтах было настолько тяжелым, что возможной угрозой нападения Японии пришлось пренебречь – удержание столицы было первостепенной задачей. После начала войны из Приамурья и Приморья было переброшено 12 дивизий. Из них в июле – первой половине сентября всего две дивизии, а 10 дивизий (из них три танковые) в октябре – ноябре. Из Забайкалья в сентябре – октябре на Запад было переброшено 5 дивизий. Из 17 переброшенных с Дальнего Востока дивизий 6 были направлены на Ленинградское стратегическое направление, а 11 – на Московское.

Очередные радиограммы, из опубликованных, были получены в Москве 26 сентября и 3 и 4 октября. Из Маньчжурии вернулся Одзаки. Из полученной в ЮМЖД информации он узнал, что «за последние два месяца в Маньчжурию прибыло около 400 тысяч новых солдат. Таким образом, общее количество солдат японской армии в Маньчжурии теперь составляло не менее 700 тысяч человек». В радиограммах также сообщалось: «Но ввиду того, что войны против СССР в этом году не будет, небольшое количество войск было переброшено обратно на острова…» Одзаки также сообщил, что, по полученной им информации, не было перебросок японских войск из Северного Китая в Маньчжурию. В железнодорожной компании ему сообщили, что «командование Квантунской армии распорядилось призвать 3000 опытных железнодорожников для установления военного сообщения на сибирской магистрали, но теперь это уже отменено». И в заключение как общий вывод из полученной информации фраза в конце радиограммы: «Все это означает, что войны в текущем году не будет». Группа «Рамзай» еще раз подтвердила, что угроза нападения в 1941 году на Дальнем Востоке отпала.

3 октября в Москву поступила последняя, опять же из опубликованных, радиограмм Зорге. Та информация, которая в ней содержалась, подтверждала ранее высказанные в телеграммах предположения о том, что Япония поворачивает на Юг, оставляя активные операции в Маньчжурии до лучших времен. По информации Одзаки, полученной из окружения премьера Коноэ, японо-американские переговоры вступили в решительную фазу. В случае, если США не придут к реальному компромиссу до середины октября, Япония выступит сначала против Таи, а затем на Сингапур, Малайю и Суматру. Японцы рассчитывают, что оборона Суматры слабее, чем Борнео, а ресурсов нефти там значительно больше. До ареста Зорге оставалось 13 дней. Были ли после 3 октября радиограммы в Москву? Конечно были. В такой тяжелой и напряженной обстановке трудно представить двухнедельное радиомолчание группы «Рамзай». Наверняка за эти дни была получена и переправлена в Москву ценная разведывательная информация. Но она, к сожалению, неизвестна исследователям. И дать полный анализ информации группы «Рамзай» пока невозможно. Содержание последней радиограммы по приказу Голикова было отправлено членам ГКО. Информация была признана ценной, и генерал-майор Калганов на тексте радиограммы наложил резолюцию: «Поблагодарить Инсона за последнюю информацию».

Уже после ареста Зорге в Москву поступила информация о возможности начала военных действий на Дальнем Востоке. Информация была получена Разведупром и передана командующему Дальневосточным фронтом. 26 октября командующие армиями фронта получили шифровку из Хабаровска: «Начальник Разведуправления Красной Армии сообщает о следующем: 1. Из Стокгольма сообщают, что 26—28 октября выступят японцы. Основной удар – Владивосток. 2. Из Вашингтона сообщают – по мнению высших военных китайских властей, японское нападение на Сибирь произойдет в ближайшие дни». Войска армий фронта были приведены в полную боевую готовность и приготовились к отражению нападения. Но на этот раз нападения не последовало, и через некоторое время была дана команда «отбой». Очевидно, в Разведупре подняли тревогу потому, что информация о возможном нападении Японии пришла одновременно из двух разных источников. На этот раз обошлось без начала войны. Но обстановка была очень серьезной и вряд ли соответствовала заверениям о том, что Дальний Восток может быть свободен от угрозы нападения японских войск.

Группа «Рамзай» была арестована, и поток важнейшей информации из германского посольства в Токио и из японских правительственных кругов и окружения Коноэ иссяк. Это сразу же почувствовали в Москве. Почувствовали в самый тяжелый момент, когда немецкие войска начали наступление на Москву. Обстановка на фронте была тяжелейшая, и от информации с Востока зависело многое, и в первую очередь – появится ли второй фронт на Востоке. Зорге сообщил в своей знаменитой радиограмме, что после 15 сентября Дальний Восток может быть свободен от угрозы нападения. Биографы Зорге и историки преподносили читателям эту информацию как апофеоз деятельности группы «Рамзай». Но в Москве, принимая к сведению донесения разведчиков, всегда старались проверить и перепроверить любую информацию по всем возможным каналам. И Разведупр не составлял исключение. Уже 26 октября командующий армиями Дальневосточного фронта получил шифровку из штаба фронта. Документ явно не соответствовал оптимистичной радиограмме из Токио, и поэтому стоит привести его полностью.