Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Евгений Горбунов

При анализе информации Зорге за первую половину 1941 года надо брать за основу только достоверную информацию, то есть радиограммы, опубликованные в сборниках документов. Это 18 радиограмм, опубликованных в книге Фесюна, за достоверность и точность которых можно ручаться. Со знаменитыми радиограммами о «точном сроке нападения» все ясно. Остальные радиограммы, опубликованные в 1960 – 1970-е годы, можно вынести за скобки. Их достоверность, вполне обоснованно, можно поставить под сомнение. Если из 18 радиограмм убрать те, в которых говорится о политике Японии, и те, где передавалась явная «деза», то достоверной информации о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, которую передал Зорге в Москву, окажется не так уж и много.

2 мая – Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть страны. И с 30 мая сообщения о достаточно точных сроках нападения Германии на СССР. 30 мая – война начнется во второй половине июня. 1 июня срок начала войны переносится на 15 июня, а в телеграмме от 15 июня сообщается, что война задерживается до конца июня. И вряд ли можно считать серьезной информацией телеграмму от 20 июня, где сообщалось, что по информации германского посла, война между Германией и СССР неизбежна. За два дня до нападения на СССР о неизбежности войны между двумя странами писала вся мировая пресса. Достаточно просмотреть бюллетени иностранной информации ТАСС, чтобы убедиться в этом. Так что Зорге не сообщил здесь ничего нового.

22 июня – черный день в истории Советского Союза. Начало войны – и сразу же изменилась деятельность обеих разведок. Что предпримет Япония? Воспользуется ли изменившейся ситуацией в Европе и мире? Будет ли продолжать подготовку к движению на Юг или, воспользовавшись моментом, ринется на Север? От правильных и точных ответов на эти вопросы зависело многое. И прежде всего возможность переброски войск с Востока на Запад. Для группы Рамзая начался последний этап деятельности. То, что было раньше, что казалось важным и значительным до этой даты, отходило на второй план. На первый план выдвигалась основная задача – как поведет себя союзница Германии на Дальнем Востоке? Воспользуется ли империя началом войны и выступит сразу же против Советского Союза или подождет разгрома Красной Армии и захвата Москвы? И в Москве с нетерпением ждали, что скажут разведчики в Токио. После 22 июня в Москве уже по-другому относились к информации группы. Ушло в прошлое недоверие и сомнения. Тем более что информация группы подтверждалась и перепроверялась информацией политической разведки. Эта информация поступала из разных стран, адресовалась «Павлу», то есть Берия, и в условиях начавшейся войны сразу же докладывалась членам Государственного Комитета Обороны (ГКО) и руководству Наркомата Обороны.

В 1996 году Пресс-бюро Службы внешней разведки опубликовало 25 радиограмм политической разведки, в которых дается позиция Японии в отношении СССР в 1941 году. В 1997 году было опубликовано также 20 радиограмм, переданных группой «Рамзай» с 23 июня до конце работы группы. Всего 45 документов – немного, но уже кое-что. Можно проанализировать полученную Москвой информацию и сделать какие-то, но только предварительные выводы. И ждать, может быть многие годы, пока архивы обеих разведок рассекретят очередную порцию документов. Возможно, новый, более подробный анализ событий на Востоке во второй половине 1941 года придется уже писать исследователям нового поколения.

Война началась, и Москва делала все возможное, чтобы выяснить стратегические планы Японии по отношению к Советскому Союзу. Поэтому уже 26 июня Инсон (новый псевдоним Зорге) получил радиограмму из Москвы: «Токио, тов. Инсону (Рамзаю). Сообщите, какие решения приняло японское правительство в отношении нашей страны в связи с войной Германии с СССР. Сообщите о передвижениях войск к нашей границе. Начальник Первого отдела Четвертого управления». В тот же день в Москву была отправлена короткая радиограмма, в которой содержалась ценная информация о намерениях Японии в отношении Советского Союза: «Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу. Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР». Голиков ознакомился с радиограммой, отметил последнюю фразу и наложил резолюцию: «Членам ГосКО, НКО, НГШ». Время уже было военное, и вся важнейшая военно-политическая информация с Востока сразу же докладывалась в Государственный Комитет Обороны, Наркому Обороны и начальнику Генштаба. В этот же день из Токио от резидента политической разведки также поступила телеграмма с аналогичной информацией: «В связи с началом советско-германской войны внешнеполитические действия правительства Японии, вероятно, будут следующими: Япония сейчас не имеет активных намерений против СССР, как то: объявить войну и встать на стороне Германии. Хотя неизвестно, как в дальнейшем изменится эта политика, но, по крайней мере, на настоящее время таких намерений нет. В отношении СССР не будет предъявлено каких-либо требований и не будет объявлено своего определенного отношения. Япония хочет молча смотреть на развитие войны… Короче говоря, Япония сейчас пересматривает свою внешнюю политику и поэтому ее отношение к СССР еще не определено. Авторитетные японцы считают, что японская экспансия на юг скоро не осуществится, так как морской флот относится к этому весьма осторожно, а что касается севера, то армия к этому не подготовлена».

Эта телеграмма, адресованная «Павлу» (Берия), также была отправлена в ГКО Сталину и Молотову. И если Зорге мог передать в Москву только общие заверения министра иностранных дел послу союзного государства, то информация политической разведки была более подробной и благоприятной для СССР.

Следующая телеграмма была отправлена 28 июня. Источник «Инвест» (Одзаки) утверждал на основе имевшейся у него информации, что Япония выступит на Север сразу же, как только Красная Армия потерпит поражение. Германский посол Отт сообщил Зорге: Мацуока в беседе с ним заявил, что Япония выступит против СССР, как он об этом всегда заверял его, но точной даты не называет. Мацуока также сообщил Отту, а он – Зорге, что продвижение японских войск к Сайгону не может быть отменено. Поэтому Отт понял, что сейчас выступления Японии против СССР ждать не приходится. В этой же телеграмме сообщалось, что было принято решение, утвержденное императором, о движении на Сайгон и захвате всего уже бесхозного Индокитая. Япония временно воздерживалась от выступления против Советского Союза. На этой телеграмме резолюция: «НО-4. Разослать т. т. Сталину, Молотову, НГШ. Голиков».

Очередная телеграмма была получена из Токио 3 июля. На этот раз информация исходила от германского военного атташе. Он сказал Зорге, что японский генштаб занимается деятельностью с учетом наступления немцев и неизбежности поражения Красной Армии, то есть готовится к нападению после поражения Советского Союза. Военный атташе считал, что Япония вступит в войну не позднее, чем через шесть недель, то есть примерно в середине августа. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин. Информация об этом была направлена членам ГКО и начальнику Генштаба. В этой же телеграмме сообщалось, что Одзаки также думает, «что Япония вступит в войну через шесть недель». Это подтверждение времени выступления из двух разных источников имело большое значение. Середина августа становилась критическим временем для советского Дальнего Востока.