Пляска смерти - Лорел Гамильтон

В его голосе звучали едва заметные модуляции, сообщившиемне, что это правда, но не вся правда.

– Надеюсь, секс был хорош, – сказала я.

– И очень, – улыбнулся Джейсон.

Менг Дье с отвращением фыркнула, картинно прислонясь к стеневозле белого камина.

– Я думал, ты своих людей не сдаешь как проституток,Жан-Клод, – сказал Огги.

– Я не приказывал Джейсону спать с кем бы то ни было. Яего попросил получше с ними познакомиться. Его решение использовать для этогосекс было всего лишь, гм, его решением.

– С кем это ты трахался? – спросил Пирс. – Яникогда такого укуса не видел.

Джейсон сверкнул на него белозубой улыбкой:

– Ты уверен, что хочешь знать?

Огги протянул руку и накрыл ладонью руку Пирса на спинкедивана. Лицо Пирса исказилось гримасой, похожей на гримасу боли. Что делалОгги, когда вот так касался своих львов? Что бы это ни было, явно ничегоприятного. Похоже было на действие шокового собачьего ошейника.

Огги не хотел, чтобы Пирс сознавался в том, что чего-то незнает, – значит, мы все еще ведем переговоры. Что касается меня, я считалапереговоры оконченными.

– Джастин должен встретиться с нами здесь? –спросила я.

– Ага, – ответил Джейсон.

Он снова устроился на полу сбоку от Жан-Клода, поскольку егокресло заняла Менг Дье. Лондон сидел на ближайшем ко мне кресле, и толькоРеквием выбрал кресло поближе к Огги и его группе. Или, быть может, подальше отменя. Реквиема понять трудно.

– Если бы тебе нравился брат Джозефа, Анита, он уже былбы у тебя на радаре, – сказал Огги. – Не относи овладевшую тобойэмоцию к тому, кто тебя не стоит.

– Я сама решаю, кто меня стоит.

– Он самый сильный доминант в своем прайде, но не таксилен, как твой Ульфрик. И жизнестойкости твоего Нимир-Ра в нем тоже нет. Свяжешьли ты себя с кем-нибудь, кто не вожак в своей группе, Анита? Твоя сила выбираеттолько сильнейших.

– Она выбрала меня, – возразил свернувшийся наполу Натэниел.

– Да, – согласился Огги. – В тебе должно бытьбольше, чем я вижу.

– Может быть, это любовь, – сказал Жан-Клод.

– Что ты хочешь этим сказать? – глянул на негоОгги.

– Вероятно, ma petite нужны не только сила рук и силаволи. Может быть, есть и другие потребности.

Огги улыбнулся, на миг став тем дружелюбным парнем, чтовпервые вошел в нашу гостиную.

– Ты в душе романтик, Жан-Клод. Это всегда было твоейслабостью.

– И моей силой, – сказал Жан-Клод.

Огги покачал головой:

– Я с такими вещами давно покончил.

– Очень за тебя грустно.

Вампиры посмотрели друг на друга – долгим, долгим взглядом.Первым отвернулся Огги, посмотрел на меня.

– И ты с виду так же тверда, Анита, но ты тожеромантик. Не думаю, что ты могла бы привязать себя к кому-то только ради силы ибезопасности. А именно так мы и поступали, Жан-Клод и я. Мы выбирали слуг иподвластных зверей ради силы. За сотни лет у тебя на радаре проходят десятки,сотни других, но ты ждешь. Ждешь до тех пор, пока не выберешь хоть кого-нибудь,отчаявшись ждать, либо найдешь именно того, кто сделает тебя сильным. – Онмахнул рукой в сторону мужчин. – Раз не выбираешь ты, выберет за тебя твоясила. Должен сказать, что требования у нее высокие. Раз ты не знаешь, какзаставить свою силу выбрать того, кого ты хочешь, вряд ли ты сумеешь еезаставить.

Я не могла скрыть своей бурной реакции. Пульс у менязачастил, слегка, в горле пересохло. Огги заметит. Он поймет, что его разговорпопал в цель. И он был прав. Я никогда не умела заставить силу ardeur'а выбрать– или не выбрать.

– Она заставила ardeur освободить меня, – сказалРеквием со своего кресла.

– Она заставила своего зверя не выбрать Хэвена, –добавил Мика.

– Мне кажется, Огюстин, ma petite нашла опору противсвоей силы.

– Ты действительно хочешь потерять такой мощный альянсради кого-то, кто даже не правит прайдом?

– Джастин входит в коалицию самцов Джозефа, – сказалая. – Они вместе правят прайдом.

– И все равно он по доминантности куда ниже твоего царяволков или царя леопардов, Анита. Стыд и позор – удовлетвориться принцем, когдаты делишь постель только с королями.

Что на это сказать, я не знала. Потому что в одном он точнобыл прав: Джастин мне не подходит, или до сих пор не подходил. Может быть, моейльвице он понравится больше, чем мне? Отчасти я надеялась, что да, а отчастивообще не хотела стоять перед необходимостью выбора. Если я мастер вампиров, уменя должна быть возможность выбирать – или не выбирать. Если в моей силе отвампира больше, чем от ликантропа, то у меня есть варианты. А если эта силабольше мохнатая, чем мертвая – тогда хреново.

Мы оделись за рекордное время. Я даже не стала возражатьпротив косметики и украшений – не было времени спорить. Наряд мой выгляделболее чем непрактично, но корсетный верх был корсетом танцовщицы. Это значило,что его нельзя затянуть так туго, как могло бы понравиться Жан-Клоду, чтобы онмешал дышать или двигаться. Жан-Клод мне сказал, что такие же корсеты я увижусегодня на танцовщицах. Туфли были под цвет блестящей черноты платья, но тожебыли туфельками танцовщицы – на каблуках, для бальных танцев, а не для балета.Увидев эти босоножки с открытыми пальцами, я было встала на дыбы – в них женельзя танцевать, черт побери! – но знаете, Жан-Клод оказался прав. Туфливполне удобные.

Корсет был отделан крошечными бриллиантиками – убей меняБог, бриллиантиками, настоящими. Ожерелье, которое Жан-Клод надел мне на шею,было платиновое и тоже с бриллиантами. Я едва не спросила, сколько же денег намне надето, но подумала и решила, что лучше не знать. Только еще сильнееразнервничаюсь, а уж этого мне никак не надо было.

Манто Жан-Клода текло за ним элегантным черным плащом, нокуда более современным – с коротким стоячим воротником, обрамляющим лицо исверкающую белизну воротника рубашки. Галстук на шее заколот платиновойбулавкой с бриллиантами, под пару моему ожерелью. Жилет облегал его какперчатка, поскольку был зашнурован сзади – корсетный жилет. Когда он предложилмне корсет, я сделала ошибку, ответив: «Надену, если ты тоже будешь в корсете».А ведь должна была уже понимать – он только улыбнулся и ответил «да». На самомделе он снабдил жилетами разных стилей всех мужчин, кто согласился их надеть.Безупречно сшитые черные брюки и сверкающие лаком туфли завершали его наряд.Ну, да, и еще россыпь бриллиантов по жилету, будто кто-то сыпанул горсть звездна ночное небо. Когда же я спросила, почему не сделать было такой жебриллиантовый узор, как у меня на корсете, он ответил: «У нас не будет конкурсана лучшую пару, ma petite».