Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб

Их каноэ очень большие и сооружены лучше, чем те, которые встречаются в других местах, и легче в ходу. На каждой из них посредине – помещение, вроде комнаты, в котором я видел именитых людей с их женами. Я назвал эту местность «Сады» (Los Jardines), ибо она вполне соответствует этому имени. Я пытался узнать, где добывается здесь золото, и все указывали на соседнюю землю, лежащую неподалеку к западу, на возвышенности.

Но все уговаривали меня не ходить в ту сторону, ибо там поедали людей, я понял, что в тех местах живут каннибалы, такие же, как и прочие людоеды. Впоследствии я пришел к выводу, что туземцы говорили так потому, что в том краю водились хищные звери. Я спросил их также, где они добывают жемчуг, и они указали мне на запад и на север, за пределы той страны, в которой они проживают. Я не стал проверять эти указания, ибо одолевали меня заботы о продовольствии и болен я был глазами; к тому же мой большой корабль не был приспособлен для подобного плавания.

А так как времени было мало, я использовал его для расспросов; затем все вернулись на корабль, так как наступил уже час вечерни. Я приказал поднять якори и направился на запад.

В том же направлении я шел и на следующий день, будучи уверен, что, пока я не дошел до места, где глубина была больше трех локтей, я иду вдоль берега острова и что так можно прийти к северу. Поэтому я направил вперед легкую каравеллу, желая убедиться, имеется ли выход в море, или он чем-либо загражден. Так я прошел значительный путь, пока не добрался до очень большого залива, в котором, как оказалось, были четыре бухты средней величины, и в одну из них впадала огромнейшая река[348]. Глубина [в реке] везде была пять локтей, вода пресная, и текла она в огромном количестве. Никогда еще не пил я воды, подобной этой.

Я был крайне огорчен, потому что видел, что нельзя выйти из залива, следуя в северном, южном или западном направлениях, – со всех сторон меня окружала земля. Поэтому я поднял якори и повернул назад, чтобы выйти на север через проход, о котором я говорил выше[349], но я не мог возвратиться к селению, где ранее останавливался, из-за течений, которые заставляли меня отклоняться от намеченного пути.

И у каждого мыса я находил пресную и светлую воду, которая относила меня стремительно к востоку, к двум проходам, о которых я уже упоминал. И тут я догадался, что сталкивающиеся между собой высокие волны, которые врывались с таким сильным ревом в эти проходы, вызывались борьбой соленой и пресной воды. Пресная выталкивала соленую, не давая ей войти, а соленая не позволяла выйти пресной.

И я предположил, что там, где ныне расположены эти два прохода, некогда была сплошная суша, соединявшая остров Тринидад с землей Грасия, как то могут усмотреть ваши высочества из рисунка, который я вам посылаю с этой запиской. Я вышел из северного прохода и обнаружил при этом, что пресная вода всегда побеждала, а когда, благодаря силе ветра, я проходил в море, то, попав на высокую волну, я убедился, что внутри течения были струи пресной воды, а по краям его шла вода соленая.

Во время плавания из Испании в Индии я обнаружил, что сразу же после того, как пройдено было 100 лиг к западу от Азорских островов, наступили величайшие перемены в небе, в звездах, в температуре воздуха и морской воды. Я приложил много стараний, чтобы проверить это наблюдение. Оказалось, что тотчас же после того, как пройдены были 100 лиг от упомянутых островов, стрелки компаса, которые до того отклонялись к северо-востоку, стали отклоняться на целую четверть к северо-западу, так что, достигая этой линии, совершаешь переход, подобный переходу через горную гряду.

Точно так же обнаружил я, что в море здесь было много травы, похожей на веточки сосны и обремененной плодами, напоминающими чечевицу. И трава эта настолько густая, что во время плавания я подумал было, что вступил в полосу мелей и что корабли сядут на мель. До того же как была достигнута эта линия, я нигде не встречал ни одной травинки. Я установил также, что за упомянутой линией море было спокойно и даже при сильных ветрах никогда не волновалось. И я нашел, что за этой линией, в западном направлении, температура воздуха становится умеренной и не изменяется ни зимой ни летом.

Находясь там, я заметил, что Полярная звезда описывает окружность в 5 градусов по диаметру. Когда Стражницы (Las Guardas) находятся по правую руку, Полярная звезда занимает самое низкое положение и постепенно поднимается по мере того, как достигает левой руки; и тогда находится в 5 градусах, а затем снова понижается, пока не возвращается к правой руке.

Теперь я прошел от Испании к острову Мадере, а оттуда к Канарским островам, а от них к островам Зеленого мыса, откуда я направился к югу, чтобы достичь линии экватора, как я уже о том говорил. Когда же я дошел до места, которое находилось прямо на параллели Сьерра-Леоне в Гвинее, меня застиг такой сильный зной, и солнечные лучи стали жечь с такой силой, что, казалось, будто они спалят нас, и, несмотря на дождь и пасмурное небо, я чувствовал, что изнемогаю; наконец, господу Богу угодно было послать попутный ветер, и я возрадовался и поплыл к западу в надежде найти перемену в температуре после того, как доберусь до линии, о которой я уже говорил.

Как только я подошел непосредственно к этой линии, я обнаружил, что температура воздуха стала весьма умеренной и мягкость воздуха возрастала по мере того, как я продвигался все дальше и дальше вперед. Однако положение звезд не соответствовало этой перемене. Я заметил, что с наступлением ночи Полярная звезда находилась на высоте 5 градусов, а Стражницы прямо над головой, в полночь Полярная звезда была на высоте 10 градусов, на рассвете же, когда Стражницы находились в ногах, она была на высоте 15 градусов.

Подобно воздуху, изменилось также и море, которое стало спокойным, но в нем появились травы. Перемена в положении Полярной звезды вызвала во мне немалое удивление, и поэтому в течение многих ночей я с большим рвением определял квадрантом ее высоту, и каждый раз убеждался, что свинец и нить падают в одну точку.

Я считаю это явление чем-то небывалым (cosa nueva), но, возможно, случается и так, что небо может за короткое время подвергаться значительным переменам.

Я не раз читал, что мир – суша и вода – имеет форму шара, и авторитетные мнения и опыты Птолемея и других, писавших об этом, подтверждают и доказывают подобное. И о том же свидетельствуют и лунные затмения и другие небесные явления от запада к востоку, а также восхождение Полярной звезды от севера к югу.

Теперь же, как я уже о том сказал, наблюдались столь великие несоответствия, что я вынужден заключить, что земля не круглая и не имеет той формы, которая ей приписывается, а похожа на грушу совершенно округлую, за исключением того места, откуда отходит черенок: здесь Земля имеет возвышение и похожа она на совершенно круглый мяч, на котором в одном месте наложено нечто вроде соска женской груди.

Эта часть подобна поверхности груши близ черенка и наиболее возвышена и наиболее близка к небу, и располагается она ниже линии экватора в океаническом море, у предела востока (я называю пределом востока место, где кончаются все земли и острова). В подтверждение же этого можно привести все доводы, о которых речь шла выше, когда описывалась линия, проходящая с севера на юг в 100 лигах к западу от Азорских островов. При переходе через нее корабли, идущие на запад, постепенно поднимаются к небу, и тогда температура становится умереннее, и по этой причине изменяется также положение стрелки компаса на целую четверть ветра.