На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– Стой! – кричал он. – Королева, стоять!

– Пошел ты! – отвечала она, продолжая активно работать руками и ногами.

Они бежали по длинной пустынной полосе пляжа, оставляя на белом теплом песке следы. Правда, преимущество было на стороне Келлы – он был обут в шлепанцы, а Нина – в туфли. Естественно, расстояние между ними сокращалось стремительно. Правда, Келла решил поиграть – погонять «добычу», и замедлил бег, позволяя Ниночке направляться все дальше и дальше от клуба и скопления людей.

Он нагнал ее неожиданно, сделав резкий рывок вперед. И мертвой хваткой вцепился в плечи.

– Попалась, – сообщил он с усмешкой, глядя на жену. Парень был зол, крайне зол, однако и сейчас Нина по непонятной причине привлекала его.

Просто любовь и ненависть в одном флаконе.

– Отпусти, – злобно потребовала девушка, тяжело дыша после бега. Келле нравилось смотреть, как часто вздымается ее грудь. И ямочка между выпирающими ключицами приковывала взгляд.

– Ты знаешь, что я с тобой сделаю? – сказал он зловеще.

Нина дерзко на него смотрела, и тогда он, ни слова больше не говоря, поцеловал ее – грубовато и требовательно, положив широкую ладонь на затылок. Она должна расплатиться с ним – прямо здесь и сейчас, под размеренный естественный ритм морского прибоя. Вокруг на пляже никого не было – только звезды над головой – огромные, любопытные. Вся жизнь сейчас сосредоточилась вдалеке, у ярких огней отеля и клуба.

– Отстань, козел, – с трудом вырвалась Нинка, но Келла успел вновь схватить ее за руку и притянуть к себе, срывая с ее волос заколку и зарываясь в них носом, целуя шею.

– Я же сказал, – прошептал он. – За свой поступок ты расплатишься, Королева. Кто с тобой был? – его дыхание обжигало ее кожу, но Нина пыталась держаться.

– Мой друг, – заявила она, подавляя желание запустить пальцы в его волосы и выгнуть шею, которой касались сейчас его губы.

– Я твой единственный друг, – сказал Келла, чуть прикусывая кожу и прекрасно понимая, что девушке это нравится, хоть она и пытается не подавать виду. Он отлично выучил то, что ей нравилось и что – нет. И знал, что делать.

Келла вновь поцеловал ее – уже более чувственно, гладя по спине и чуть стягивая в кулаке длинные волосы. И целовал так, словно хотел выпить ее дыхание, разрешая ей царапать его за спину под футболкой, а потом и вовсе стянуть ее.

Он опустил Нину на бархатный песок, прекрасно понимая, что она сдается, и стараясь подарить ей как можно больше приятных ощущений.

А когда девушка сама потянулась к нему, забыв обо всем на свете, готовая ко всему, что он захочет, Келла, собрав воедино всю свою волю, отстранился и сказал насмешливо:

– Прости, дорогая, я так не могу. Вдруг кто увидит? – кивнул он на огни вдалеке. – Я стесняшка.

Нинка только зубами скрипнула, поняв, что ее обломали. Она вскочила на ноги, отряхнулась от песка, сняла туфли и пошла вдоль кромки накатывающей океанской воды, задрав подбородок. Келла зашагал следом, смеясь. Произошедшее снова вернуло ему отличное настроение.

– Эй, Королева, ты сердишься? – весело говорил он.

– Нет, милая стесняшка. Я планирую, как убить тупого муженька. В договоре, кажется, нет пункта, в котором обсуждается его смерть, – рявкнула, не поворачиваясь, Журавль. Она была зла, что поддалась на такую подлую уловку.

– Ого! Не повезло парню, – фальшиво посочувствовал он и, набрав в ладони теплой воды, вылил ее на обнаженную спину Ниночки.

– С ума сошел?! – заорала она, мигом остановившись. Туфли полетели на песок. Душа Нинки жаждала мести.

Эти двое долго еще носились по пляжу, обрызгивая друг друга, стоя по колено в воде. Кричали, смеялись, снова начинали целоваться – совершенно внезапно для самих себя. А потом вновь оказались на песке – Келла сидел, а Нина стояла рядом, держа в руках туфли. Оба они наслаждались шумом океана, который днем казался лазурным и прозрачным, а ночью – почти черным.

– Тебе нравится тут, Рылий? – спросила Нинка, глядя вдаль.

– Мне нравишься ты, – зачем-то сказал он, стряхивая с ее щиколотки налипший песок. А потом вдруг не удержался и зачем-то поцеловал Нину – чуть выше колена. Зачем – и сам не понял. Она провела рукой по его волосам и разрешила ему усадить себя к нему на колени.

– Больше не делай так, хорошо? – попросил Келла, обнимая девушку и крепко прижимая спиной к своей груди. – Хорошо?

– Хорошо, – согласилась Нина, завороженная и океаном, и голосом парня, и его сильными руками.

Келла коснулся столь манящей его ямки между ключицами. Ему показалось, что он почувствовал Ниночкин пульс.

– Ты знаешь, что в старину считали, будто здесь живет душа? – проговорил он ей на ухо, поглаживая обнаженную кожу. И как бы невзначай оголил загорелые плечи с тонкой светлой полоской от купальника.

– Хочешь отыскать мою душу? – хмыкнула она, тая от прикосновений. – И забрать себе? А потом продать?

– Хочу поближе с ней познакомиться, – отозвался шепотом Келла и развернул Ниночку к себе лицом, а после поцеловал в эту самую завораживающую ямочку, точно зная, что девушке это нравится.

Он опустил ее спиной на теплый мягкий песок, зная, что она не будет возражать. И вновь целовал колени, которые отчего-то вдруг так сильно стали его привлекать. И заводил руки за голову. И хрипло говорил ей на ухо, что она – его.

Звезды над ними шептались. Бриз щекотал обнаженную кожу. Кончики пальцев ног ласкала вода, она же коварно подбиралась к лежащей рядом одежде. А они ничего не замечали, занятые только друг другом.

«Я тебя люблю», – хотел сказать Ефим, не прерывая поцелуй в губы, зная, что Нине уже не хватает дыхания и сквозь ее пальцы бежит песок, который она хватает, боясь закричать. А когда он все же услышал сорвавшееся с ее губ свое имя, потерял всякий контроль над собой, своими движениями и словами.

…Возможно, Келлу услышал океан – волны, бьющиеся о берег, стали сильнее, неистовее – наутро начался шторм…

Келла ужасно хотел спать, а Нинка лежала рядом и громко и фальшиво пела песни, не давая ему уснуть.

– Прекрати, – говорил ей Келла. Нинка кивала и снова начинала петь – еще громче. А изредка заглядывала ему в лицо и дула в ухо.

– Журавль, угомонись, а? – сонно просил ее Келла.

Она не успокаивалась до тех пор, пока не получила поцелуй, и сладко уснула под грохот волн за окном, уютно устроившись у Келлы под боком.

С Филиппин домой они возвращались неохотно – покидать райское местечко с голубым небом, прозрачной синей водой и роскошными пляжами не хотелось ни ему, ни ей. Однако оба они старались не показывать виду: шутили, подкалывали друг друга, смеялись. На борту самолета умудрились поссориться, помириться, заснуть, снова поссориться и молчать до конца полета, а потом вдруг начать внезапно, словно ничего и не было, разговаривать.