Дети Велеса - Андрей Расторгуев

Посадник медленно поднялся из-за стола, слегка наклонил голову вперёд, изображая поклон, и с каменным выражением лица процедил:

– Мне очень жаль, досточтимый посол и уважаемый воевода, что мы с вами так и не пришли к общему мнению. Моя обязанность, как и обязанность моих воинов, защищать от врагов этот город и его жителей. Если мы и покинем его, то лишь мёртвыми. Со своей стороны обещаю вам оказать всестороннюю помощь и предлагаю укрыться в крепости, чтобы воевать вместе с нами. Ежели вы не передумали дать открытый бой Скалу, то в случае неудачи я всегда готов принять вас под свою защиту. Как поступите, решать вам самим, но осмелюсь дать совет: не делайте поспешных выводов о преувеличенной силе нежити, как и её предводителя, исходя из разрозненных слухов, которые сеют перепуганные миряне.

Аркаша снова хотел возразить, заявив, что их опасения весьма обоснованы и строятся не на каких-то там слухах, а на вполне достоверной информации, полученной из самых надёжных источников, но посадник ещё не закончил и продолжал вещать:

– Возможно, небольшой отдых поможет вам увидеть всё в ином, не столь ужасающем свете. Вы мои гости, поэтому располагайтесь.

Последние слова он произносил, уже направляясь к выходу из зала. Приоткрыв дверь, кого-то позвал из коридора и не спеша вернулся к своему месту. А следом за посадником появилась ОНА.

Прекрасная незнакомка величественно прошествовала через весь зал, давая зрителям насладиться грациозностью движений своего стройного тела, заманчиво игравшего девичьими прелестями под облегающим платьем. Оно идеально подчеркивало её фигуру и застёгивалось спереди, но только до колен, поэтому при каждом шаге между полами юбки поочерёдно мелькала то одна, то другая ножка, тут же скрываясь под одеждой, чтобы через мгновение появиться вновь. Это мельтешение словно завораживало, и Аркаша, позабыв обо всём на свете, неотрывно смотрел на игру гладкой кожи среди колыхания материи, не особо задумываясь, отвечает ли такое поведение высокому званию посла. Потом его взгляд начал медленно скользить вверх, мазнул по крепким округлым бёдрам, тонкой талии, оценивающе ощупал грудь, с удовлетворением отметив довольно приличный объём, и, наконец, остановился на лице. Какое это было лицо! Казалось, ничего прекраснее никогда в жизни не видел. Аккуратный, слегка вздёрнутый носик, тонкие брови, как крылья чайки прочертившие идеально ровные дуги над светлыми с хитроватым прищуром глазами, пленительная полуулыбка алых губ – все это заставило чаще биться Аркашино сердце, одновременно вселяя уверенность, что ради такой женщины он способен на нечто большее, чем на какой-то там плёвый подвиг. Её волосы каштанового цвета были забраны назад в тугой хвост, а прямая чёлка спадала на лоб до самых бровей, делая лицо девушки ещё привлекательнее. Не существовало ничего вокруг кроме этого прекрасного лица.

Действительность грубо напомнила о себе резким, как удар кнута, и звенящим, словно колокольный набат звуком, неожиданно прокатившимся по залу. Оглядевшись в поисках источника шума, пришедший в себя Аркаша увидел, что все поворачивают головы в его сторону. Только теперь он заметил, что выронил вилку, благополучно ухнувшую по пустой тарелке, чем и породила такой грохот. Выходит, виновником переполоха оказался он сам. Башка уже хотел сделать вид, что специально бросил прибор, покончив с едой, даже потянулся за салфеткой для пущей достоверности, как вдруг почувствовал, что всё это время с момента появления девушки сидит с раскрытым ртом.

Челюсти ударились друг о друга со звонким клацаньем. Получилось не намного тише, чем с вилкой. Ну, что за напасть! Уши зарделись, распространяя жаркую волну на щёки. Это ж надо, так опрофаниться перед девушкой! Что теперь делать?

Медленно подняв глаза, Аркаша увидел её почти рядом с собой. Прекрасная незнакомка стояла возле стола и смотрела прямо на него. Лёгкая улыбка тронула её пухленькие губы. Ох уж эти губы… Перехватило дыхание, а сердце, устав бешено скакать, и вовсе остановилось.

– Позвольте представить вам, друзья, – будто сквозь сон услышал он голос посадника, – моя внучатая племянница Любава. Она покажет вам комнаты. Приятного отдыха.

Любава! Люба! Любочка! Любаша! Что за дивное имя! Она приподняла руку и, держа её на уровне груди ладонью вверх, сказала:

– Прошу следовать за мной, дорогие гости. – И, развернувшись, зашагала прочь.

Голос у неё, признаться, не был музыкальным и звучал слегка даже грубовато, однако Аркадий услышал в нём перезвон миллионов нежных колокольчиков, разлетевшийся по залу нежной, ласкающей слух музыкой.

Юнос поднялся, намереваясь отправиться за девушкой. Только Аркаша оставался сидеть, словно пришпиленный к стулу, не в силах оторвать взгляд от удаляющейся фигурки красавицы Любавы. Пришлось Юносу приводить его в чувство.

– Вставай, посол, – ткнул он Аркашу в плечо. – Я вижу, ты легко поддаёшься женским чарам, не смотря на всю свою Силу. Она даже не заговорила с тобой, а ты уже голову потерял.

Башка со вздохом вылез из-за стола и поплёлся вслед за ведуном. Изредка в проплывающем свете закреплённых на потолке хоршней он видел мелькавшую впереди головку девушки с раскачивающимся каштановым хвостом.

– Между прочим, – негромко сказал ему Юнос, – я слышал, что у этой девочки очень ревнивый жених. Он неплохо владеет мечом и готов убить любого, кто посмеет позариться на сердце прекрасной Любавы. Так что тебе лучше держаться от неё подальше.

Аркаша вопросительно посмотрел на Юноса. Хотел было заявить, что и не собирался ни на что зариться, однако, увидев усмехающуюся физиономию ведуна, почувствовал подвох и осторожно спросил:

– Ты откуда всё это знаешь? Мне казалось, что придворные интрижки и сплетни не твоя стихия. Да и в Двуреченске мы недавно. Кто бы тебе успел их напеть?

Ведун сдержанно посмеялся.

– Тут целиком твоя правда, – ответил он. – Скажу лишь одно, а дальше сам догадаешься. Эта девочка внучка моего старого приятеля, которого ты тоже очень хорошо знаешь.

– Подожди. Ты имеешь в виду посадника Хотима?

– Да нет же. Она ему внучатая племянница, то есть внучка родного брата. А брат у него живет в Трепутивле и зовут его Кардаш.

– О боже! – вырвалось у Аркаши при воспоминании о могучем начальнике стражи, оставшемся оберегать родной Трепутивль. – Так значит Любава внучка Кардаша?

– Вот именно, – улыбнулся Юнос. – Воспитал-то её он, растил прямо в дружине, военным премудростям обучил, а жить она перебралась сюда, к его брату, когда выросла. От Кардаша я и знаю про жениха. У того просто соперников нет. Любка сама, кого хочешь, в бараний рог скрутит и мечом посрамит.

Аркаша опасливо покосился на девушку. Теперь она не казалась ему спустившимся с небес ангелом. Он обратил внимание, какие жилистые у неё руки и грациозная хищная походка дикой кошки. В движениях угадывалась точность и звериная ловкость.

– Мог бы сразу предупредить, – попенял он Юносу. – А то я что-то действительно раскис.

Между тем Любава довела гостей до комнат. Открыв дверь одной из них, повернулась к ведуну и с пленительной улыбкой произнесла: