Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга пятая. Январь - Святитель Димитрий Ростовский

— Я ничего им не делаю, — отвечал он, — но сами они смущают друг друга. Ведь я проклят и низвергнут, — а не слышал ли ты из Писания, что «у врага совсем не стало оружия, и города Ты разрушил» (Пс.9:7). И действительно, вот я уже лишен всякого места в мире, не осталось под моею властью ни одного города, и нет у меня оружия, все народы во всех странах исповедуют имя Христово, пустыни наполнились монахами. Пусть же сами смотрят за собой, а меня напрасно не проклинают.

Подивившись тогда благодати Божией, я отвечал ему:

— Это столь новое и неслыханное от тебя признание приписываю не твоей правдивости, которой у тебя нет нисколько, но — единственно Божьей силе; ты же, будучи отцом лжи, должен был признаться в том, что есть в действительности, и на этот раз, против своей воли, сказал правду, потому что Христос Своим пришествием окончательно низложил твою силу, и, лишенный ангельской славы, ты влачишь теперь жалкую и позорную жизнь во всяческой нечистоте.

— И лишь только я проговорил это, демон тотчас исчез.

Так преподобный убеждал братию не страшиться силы бесов, укрощенной и низложенной Христом, но мужественно, с Божьей помощью, бороться с ними, укрепляя свои сердца верою во Христа. Слушая это, братия радовались и запоминали, на пользу себе, наставления своего отца. В одних усиливалось стремление к добродетели, в других укреплялась слабая прежде вера, некоторые очищались от ложных обольщений помыслами, сердца других освобождались от действия на них страшных призраков, все же вместе преисполнялись бодрой готовности презирать демонские обольщения и дивились данной Антонию от Бога столь великой благодати разумения и различения духов.

На той горе, где жил преподобный Антоний, возникло множество монастырей, которые, покрывая ее подобно шатрам, были переполнены божественными сонмами псалмопевцев, чтецов Писания, молитвенников, постников, людей, радостно надеющихся на будущие блага и трудящихся лишь для подачи милостыни. Взаимная любовь и согласие господствовали между ними, и жилища их были подобны городу, чуждому волнению мира сего, преисполненному лишь благочестия и праведности. Не было между ними ни какого-либо непотребника, ни ругателя, ни ненавистника, ни клеветника, ни ропщущего; было лишь множество подвижников, единодушно служащих Богу, так что каждый, кому доводилось видеть эти монастыри и такой образ жизни их, не мог, восклицая, не повторить слов Писания: «как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом» (Числ.24:5–6).

Время шло, и Антоний продолжал все ревностнее и ревностнее трудиться. Между тем возникло жестокое гонение на церковь Христову со стороны нечестивого царя Максимиана678.

И когда святых мучеников повели в Александрию, то последовал за жертвами Христовыми и преподобный Антоний, оставив для этого свой монастырь.

— Пойдем, — говорил он, — и мы на светлый пир наших братьев, чтобы или и самим удостоиться того же, или видеть других подвизающимися.

По своей любви и доброй воле преподобный поистине был мучеником. Но хотя он и желал пострадать за имя Христово, мученичество, однако, не было ему суждено, так как Господь для пользы Своего стада хранил учителя и наставника Антония. Он открыто обнаруживал свою преданность святым мученикам: соединенный с ними узами неразрывной любви, прислуживал им, когда они были в оковах, сопровождал их на суд, являлся пред лицо мучителей и, не скрывая, что он христианин, прямо как бы домогался, таким образом, пострадать за Христа. Однако, никто не осмелился поднять на него руку, потому что так было угодно Богу, хранившему жизнь Антония, которая была полезнее для людей, чем его мученическая смерть. После того как претерпел мученическую кончину святейший Петр, архиепископ Александрийский, и гонение прекратилось, блаженный Антоний возвратился в свой прежний монастырь и, подражая в течение всей последующей жизни святым мученикам в вере и надежде, изнурял свое тело особенно строгими подвигами и постоянным бодрствованием. Нижнею одеждою его была власяница, верхнею кожаный плащ. Тела своего он никогда не омывал, кроме разве тех случаев, когда нужно было переходить чрез воду, и до самой смерти его никто никогда не видал наготы его.

Однажды, когда он пребывал в уединении и, затворившись в своей келии, никого не принимал, пришел к нему с бесноватою дочерью военачальник Мартиниан. Он стал стучаться и умолять преподобного выйти вон помолиться и помочь его страждущей дочери. Антоний, не отпирая дверей, выглянул сверху и сказал:

— Зачем ты обращаешься к моей помощи? Я смертен, как и ты, одинаково мы оба немощны по природе. Если веруешь во Христа, которому я служу, то ступай, помолись по своей вере Богу, и дочь твоя выздоровеет.

Мартиниан уверовал, призвал имя Христово и пошел домой с тотчас же исцелившейся дочерью. Господь совершил много и других чудес чрез раба Своего Антония. В Евангелии Он обещал: «Просите, и дано будет вам» (Мф.7:7), и согласно с этим, найдя человека, достойного его благодати, не отказал ему и в чудотворной силе: много бесноватых лежало пред входом в его келью, — так как двери ее были заперты, — и все они получали исцеление по его богоугодным молитвам. Антоний увидел, что эта многочисленность посетителей препятствуют ему пребывать в излюбленном им безмолвии; с другой стороны, он опасался, чтобы его собственный ум не начал превозноситься обилием совершаемых чрез него знамений, — и вот он задумал идти в верхнюю Фиваиду, где он никому не был бы известным. Взяв хлеба, он сел на берегу реки и стал поджидать корабля, чтобы переплыть на другую сторону. Вдруг он услышал голос свыше, который спрашивал:

— Антоний! Куда и зачем ты идешь?

Не смутившись, так как уже не в первый раз слышал такой голос, Антоний бестрепетно отвечал:

— Так как люди не дают мне здесь покоя, то я решил отправиться В верхнюю Фиваиду, чтобы не побуждали меня делать то, что превышает мои силы, и чтобы не нарушали моего безмолвия.

— Если пойдешь в Фиваиду, — продолжал голос, — то в еще большей степени должен будешь претерпевать те же затруднения. Если же действительно хочешь подвизаться в строгом уединении, то ступай теперь во внутреннюю пустыню.

— Кто же укажет мне дорогу туда, потому что место это незнакомо мне? — спросил Антоний.

В ответ на это голос указал ему на сарацин, которые обыкновенно ходили этою дорогою в Египет для торговли. Теперь они возвращались уже назад, и Антоний, подойдя, стал просить их, чтобы они взяли его с собою и довели до пустыни. Они охотно согласились, видя в Антонии посланного Самим Богом спутника. Проведя три дня и три ночи